К этому времени они миновали бывшие штаты Иллинойс и Висконсин, и углубились на Территорию Мин-Айоу. К этому времени они привыкли к виду мертвых городов и лишь старались проезжать их быстрее. К этому времени все гуще шел снег, покрывая землю белым саваном.
Остались позади пустынные и величавые берега Миссисипи, остались позади сверкающие огнями Города-Близнецы, осталась позади схватка с бандитами на заснеженном шоссе. О тех, кто еще мог быть позади, Русов старался не думать. В любой момент их машина могла появиться из вихрей поземки сзади…
Он мало спал в эту ночь, провел за рулем не один час, и от монотонного шума шин стали слипаться глаза. Русов решил не рисковать и остановил машину на обочине. Поглядел на спящую рядом Джанет и, уронив голову на руль, сразу уснул.
И увидел сон…
Этот город остался на другом краю мира, и Русов никогда там не был, но сразу узнал: слева над рекой угрюмо краснели стены Кремля, а справа в сумрачной вышине блестел купол храма Христа Спасителя. Набережная была пуста, гранитные ступени спускались к реке. В темной воде змеился красный огонь - над городом всходило солнце.
Тело Русова пронизала дрожь - набережная недолго оставалась пустой!
Воздух льдисто замерцал, и возник человек - в темной одежде, с ножнами на золотом поясе. Следом явилась женщина - в зеленом одеянии, с красной розой в обнаженной руке. Русов снова содрогнулся, настолько прекрасно и холодно было лицо… Третьим материализовался некто в синем плаще и со смуглым, будто обожженным лицом.
У Русова застучали зубы: глаза были не человеческие, а тигриные - желтые, с вертикальным черным зрачком.
Русов попытался сохранить самообладание. «Я вижу сон, - сказал он себе. - А это такие же изображения, что я видел в доме Брайана».
В надежде, что проснется, он заговорил:
– Кто вы? - слова прозвучали хрипло и будто издалека. - Есть ли кто живой в городе?
Он не ждал ответа, но получил его.
– Город пуст, - отозвалась женщина, и в ее голосе Русову послышался свист пурги.- Была война, но воля Владык сохранила город. Не может погибнуть будущая столица мира, разве что вместе с миром.
– Это еще может случиться, - холодно сказал мужчина в черном. - Сражение началось, но до конца далеко. Все может погибнуть в пламени.
– Кто вы? - голос Русова задрожал.
На этот раз ответил третий, в синем плаще, и слова секли словно бич:
– Мы пришли, потому что начался отсчет последних лет этого мира. Кто ты, что вторым явился на поле брани?
– Какой брани? - Русова трясло от страха.
– Если мы вступим в бой, то этот мир рассыплется в субатомную пыль, - мрачно усмехнулся тот, кто с мечом. - Поэтому будет так, как написано - и не так. Двенадцать людей вступят в сражение с одной стороны, и двенадцать с другой. Сторону ты выбрал сам.
Голос Русова сорвался на визг:
– Но я не хочу! Я хочу оставаться с Джанет…
– Тогда ты умрешь, - тяжело упали слова фигуры с темным лицом. - Белые призраки следуют по пятам. Но если не настигнут тебя, то мы снова встретимся здесь, на берегу мертвой реки…
Русов проснулся - во рту пересохло, а голова болела. Он поднял голову и тупо посмотрел на падающий снег. Еще один непонятный сон… Наконец потянулся к ключу зажигания, глянул на Джанет - та продолжала безмятежно спать - и тронул машину.
А вскоре и Джанет зашевелилась, спустила ноги с сиденья, на котором так уютно устроилась, и сладко зевнула.
– Слава богу, что это большая машина, - молвила она, глядя на мелькающие деревья. - Иначе мы сошли бы с ума от тесноты.
Она достала из сумки термос и налила чашку. Салон наполнился чудесным ароматом настоящего кофе: когда только успела о нем позаботиться?
– Попей, милый. Это сколько же я проспала?
Не сбавляя скорости, Русов взял одной рукой чашку и стал прихлебывать. Он не отрывал глаз от дороги. Это была хорошая дорога - им не попалось ни разрушенных мостов, ни поваленных поперек деревьев. Но и встречных машин почему-то не было.
После кофе стала меньше болеть голова. Русов протянул пустую чашку:
– Спасибо.
Джанет налила кофе и себе, а потом убрала термос.
– За кофе спасибо дяде!
Некоторое время она смотрела на однообразный пейзаж за окном, а потом повернулась к Русову. Лицо давно утратило ту мертвенную бледность, что напугала его в ночь побега. За два дня пути оно посвежело. Рыжеватые волосы обрели прежний блеск, кудрями падали на плечи, рассыпались по спинке сиденья. Зрачки зеленоватых глаз чуть расширились.
– Юджин, расскажи еще раз, как ты нашел меня. Как оказался здесь.
Русов смутился - никак не мог привыкнуть, с какой любовью смотрит на него Джанет.
– А знаешь, - сказал он неловко. - Ведь мы едем в сторону России. Почти тем же путем, что я прилетел когда-то. С каждым часом становится ближе мой город.
Джанет встряхнула кудрями и рассмеялась:
– Ну да! Только все дороги кончатся гораздо раньше. Ты же мне рассказывал. Дальше тянутся леса и тундры Лабрадора, раскинулись ледяные моря, а за ними снега Гренландии. Потом океан, и только затем Европа. А там еще надо пересечь Темную зону. До твоего города не доберешься, Юджин. Разве только на самолете. Странное у него название. Повтори-ка его еще раз.
