Танец на осколках души - [79]

Лишь тогда, когда Люцифер был полностью удовлетворён, он, наконец, разрешил мне провалиться в спасительное беспамятство, перед этим шепнув мне на ухо:

— В этом мире тьмы и жестокости… ты навсегда останешься. Ты будешь моей вечно… Адалисса…

Глава 19

Глава 19.

Я пришла в себя одна, в спальне. Сколько с тех пор прошла времени, как я потеряла сознание, я не знала, да и мне было всё равно. Шевелиться не хотелось, всё тело вопило от боли. Я сама себе напоминала поломанную куклу, которой поиграли вдоволь, сломали и бросили. Хотя, по поводу последнего, надежды было мало. Меня не бросят — я это знала. Но, сейчас я об этом не думала. Я, вообще, ни о чём не думала, пустыми глазами уставившись в одну точку, на потолке. Всего за один вечер я стала калекой. Калекой души. Моя душа стала инвалидом — безруким безногим бескрылым уродом. Я чувствовала дыру там, где должно было быть сердце. Я-то, наивная, думала, что оно исчезло ещё в день смерти Кая. Но, как оказалось, реально оно исчезло, лишь, сегодня, оставив после себя сосущую пустоту. Пустоту, в которой жили только ненависть, страх, боль и желание отомстить. Больше там никаких чувств не было.

Несмотря на то, что я лежала неподвижно, я чувствовала все свои раны и сломанные кости. Я ощущала, что у меня сломаны одно или несколько рёбер; что у меня сломаны оба запястья. Я чувствовал свои сломанные крылья, хотя, и не могла вспомнить, кто именно их сломал. Да и какая разница? Я чувствовала, что буквально вся покрыта коркой высохшей крови. Но, ведь, всё заживёт. Разве, не так?

Неожиданно, на потолке, куда был устремлён мой взгляд, возникла яркая сине-зелёная тока. Она подлетела ко мне и села прямо на моё лицо. Это была бабочка.

«Как она здесь очутилась? И что она делает здесь — в этом страшном мире?».

— Ребёнок даже не знает своей собственной сущности? — поинтересовался незнакомый и, как мне показалось, женский голос.

Я, с трудом, огляделась, но никого не увидела. Только бабочка продолжала порхать у моего лица.

«Галлюцинации? — подумала я. — Я уже не удивлюсь. Я не удивлюсь, даже если эта бабочка окажется плодом моего больного воображения!».

— Эта бабочка — часть тебя, а вовсе не твоё воображение, — сказал всё тот же голос.

— Часть меня? — искусанными губами, еле слышно, спросила я. — Я не понимаю, что это значит.

— Разумеется, не понимаешь. Ты же ничего не помнишь, — с жалостью произнёс мой невидимый собеседник.

— Что я должна помнить? И кто ты?

— То, что ты должна помнить, ты вспомнишь в своё время. А я… Когда я смогу показаться тебе, хотя бы, в иллюзии тела, тогда и скажу. Пока же, считай, что я — твой воображаемый друг.

— Друг? У меня нет никаких друзей. Ни воображаемых, ни настоящих. Никаких.

— С кем ты разговариваешь, Милена? — в спальню зашёл Люцифер.

— Видимо, со своей галлюцинацией, — ответила я, отметив про себя, что бабочка исчезла, как будто её и не было. — А вы пришли полюбоваться на результат своих действий?

— А не слишком ли грубо разговариваешь, Милена?

— Не знаю. Может быть, — я отвернулась от Люцифера. — Хотите меня наказать за это? Пожалуйста. Не думаю, что эта боль будет сильнее той, что я получила на вашем балу, а потом, лично, от вас.

— А, разве, ты не сама согласилась отдаться Аббадону, Абигору и Асмодею? По своей воле?

— Да, сама. Но я… я не думала, что… что…

— Что всё будет так?

— Да.

— А чего же ты ожидала, Милена? Тем более, от Аббадона? Нежности? Ласки? Ты не в мире людей и, даже, не в мире драконов. Ты в мире демонов. А ожидать от демонов человеческого или, хотя бы, драконьего поведения, по меньшей мере, наивно.

— Но, хотя бы, вы могли не трогать меня в этот день. Не так ли?

— Мог бы, — согласился Люцифер. — Но, почему я должен лишать себя удовольствия?

— Удовольствия?! — хрипло рассмеялась я, тут же, чуть не задохнувшись от боли из-за сломанных рёбер. — Вам доставило удовольствие насиловать, истекающую кровью, девушку?!

— А что может доставить удовольствие демону, Милена? — я услышала, как мужчина подходит ко мне. — Доброта? Любовь? Нет. Нам доставляет удовольствие причинять боль, мучения, страдания… Или ты этого не знала? — он схватил меня за руку, за сломанное запястье и, с силой, его сжал — я закричала. — Слышать твои крики… Видеть муку на твоём лице… Это, поистине, доставляет наслаждение. И в этом нет никакой разницы между мной и Аббадоном или каким-нибудь другим демоном.

— Лилит другая, — возразила я, когда Люцифер отпустил мою руку и боль, слегка, поутихла.

— Лилит? Не обольщайся на её счёт. Она — демонесса разврата. Она любит развратное похотливое удовольствие. И она тебе его доставит. Но это, вовсе, не означает, что она не получит такое же удовольствие от раздирания твоей кожи или от того вида, как тебя насилуют целой толпой.

— Но она, по крайней мере, хотела вас остановить. Разве, не так? — вспомнила я, что слышала тогда голос Лилит.

— Видимо, она решила, что с тебя достаточно за один день. Я же думал по-другому. А во всём остальном… Ты думаешь, что она не наслаждалась тем, что с тобой творили трое Верховных демонов? Поверь мне, Лилит была в полном восторге от этого зрелища. Хотя, сама она с Аббадоном связываться никогда не будет.