Танец на осколках души - [25]

— Если тебе что-то не нравится, то говори это прямо! — резко сказала я — на мирную беседу настроя у меня не было.

— А я прямо и говорю. Ты не подходишь на роль моей госпожи. Слабый полу-человечишка, которого ни во что не ставят. Да теперь ещё и воли лишили полностью! Выполнять приказы такого ничтожества, как ты… Для этого мне предстоит очень низко пасть.

— Так, во-первых, я не позволяла тебе называть меня на «ты»! — начала я.

Я сразу поняла — если его прямо сейчас не поставить на место, то он так и будет пререкаться со мной и считать меня пустым местом. Такого я не могла допустить в своём положении.

— Ты меня услышал? — продолжила я.

— Да, я услышал те… вас, — скрипнув зубами, поправился мужчина.

— А, во-вторых, назови мне своё имя, — приказала я.

— Господин Аббадон его называл вам. Разве, нет?

— Называл. Но, я хочу услышать его от тебя, — не могла же я признаться, что я его прослушала.

— Киеран Дельгадо.

— Отлично, Киеран Дельгадо. А теперь, убирайся с глаз моих! Если ты мне будешь нужен, я тебя позову.

Он молча поклонился и вышел, напоследок одарив меня, отнюдь, не дружелюбным взглядом. Но, он ничего не сказал, а это уже было прогрессом. По крайней мере, я так считала.

— Похоже, ты неплохо устроилась здесь, Милена. Или я пытаюсь так себя утешить?

Это был мой отец.

— Папа! — радостно воскликнула я, бросаясь ему на шею — в данный момент, он был единственным, кого я, действительно, была счастлива видеть. — Как ты здесь?! Откуда?! Ты же…

— Я изгой только в мире демонов, Милена. По остальным мирам я могу свободно перемещаться, — улыбнувшись, обнял меня отец. — Ну, как ты?

— Честно говоря, ничего хорошего сказать не могу, — призналась я, отстраняясь. — То, что Люцифер, буквально, продал меня Фероксу — это ещё не самое страшное. Ты знаешь про смерть Кая и остальных моих знакомых?

— Знаю. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Точнее, не поговорить, а признаться.

— Признаться? В чём? — с удивлением, посмотрела я на него.

— В том, что это я виноват в смерти твоих друзей.

— Как? Что ты имеешь в виду?

— В тот день, когда я узнал о том, что Люцифер использовал тебя, чтобы заключить союз с драконами, я… я был просто вне себя от ярости. Я плохо понимал, что делаю. Я тогда пошёл к Фероксу, так как знал, что Люцифер, точно, слушать меня не будет. Я, правда, не думал, чем может закончиться этот визит. Я сказал повелителю драконов, что я категорически против вашего союза и когда он спросил: «Почему?», я ответил: «Милена слишком долго жила в человеческом мире. Ни мир драконов, ни мир демонов никогда не станет для неё родным. А с миром людей её очень много связывает!». «Значит, очень много связывает, да? — произнёс тогда Ферокс. — Значит, всё, что мне остаётся — это просто уничтожить все эти «связи»? Думаю, этими… связями являются те люди, которых она знает. В том числе и парень твоей дочери. Скажи мне его имя, демон».

— И ты сказал ему?

— Да.

— Зачем? Зачем ты это сделал?!

— Сам не знаю — зачем, — пряча от меня глаза, ответил демон. — Возможно, подсознательно, я, всё-таки, хотел, чтобы ты была оторвана от человеческого мира, который так чужд для меня. Возможно, я инстинктивно ненавижу в тебе человеческую душу и хочу причинить ей боль. А, может, из-за Адалиссы… Чтобы она была рядом…

— Адалисса?! Так… всё дело в ней?! — поразилась я. — Папа… скажи… скажи мне честно — кого ты во мне видишь? Меня — свою дочь Милену или Адалиссу — ту, которую ты любил?

— Ты знаешь о моих отношениях с Адалиссой?

— Знаю. Адалисса рассказала. Папа, ответь на мой вопрос — кто я для тебя?

Отец молчал. Он не знал, что мне ответить. Но, ясно было одно — твёрдого и однозначного ответа у него не было. Он не мог с полной уверенностью сказать, что я — его дочь и всё.

— Уходи, — тихо сказала я, а потом, сорвавшись, крикнула. — Пожалуйста, уйди! Я не хочу тебя сейчас видеть!

Демон молча пошёл к выходу, но остановился и произнёс:

— Вряд ли тебя это утешит, Милена, но я убил твоего отчима — Виктора Деланье. Он ответил за всё, что с тобой сделал.

— Правда? А меня пытался убить наш с тобой предок и я побывала на демоническом балу, — я взглянула на исказившееся ужасом лицо Савариса Кавэлли (он прекрасно знал, что это за мероприятие — демонический бал) и продолжила. — Этот бал… он многому учит, знаешь? Учит ненависти, боли, похоти… Так что, если твоя цель того, что ты сказал Фероксу имя Кая была в том, чтобы причинить боль моей человеческой душе, то у тебя это прекрасно получилось. А теперь, уйди!

Отец ушёл. А я… Меня не порадовала новость о смерти Виктора Деланье. И грусти я тоже не чувствовала. Я, вообще, ничего не чувствовала по этому поводу. Произойди это несколькими днями раньше, я бы была счастлива от того, что человек, который лишил меня детства, отправился на тот свет. Но, не теперь. Виктор Деланье теперь не имел никакого значения для моей жизни. А отец…

«Как он мог так поступить? Да, Ферокс, рано или поздно, и сам бы узнал имя Кая, но… Если бы он (отец) не пришёл к Фероксу, то, возможно, повелителю мира драконов и в голову бы не пришло кого-то убивать! И он так и не смог ответить на такой простой вопрос! Мне теперь нельзя верить даже ему? А кому мне тогда верить?!».