Танец на кладбище - [12]

– Что значит срочно?

– Максимум за четыре дня.

На лице доктора появилась чуть заметная торжествующая улыбка.

– Мне очень жаль, лейтенант, но это невозможно. Мы здесь очень загружены, но даже без этого четыре дня – абсолютно нереальный срок. Для вскрытия потребуется не менее десяти дней, а возможно, и все три недели. Что касается генетического анализа, то это вообще не в моей компетенции. Взять кровь у матери можно только по распоряжению суда, а это займет несколько месяцев. Учитывая загруженность лаборатории генетического анализа, результаты вы получите не раньше чем через полгода.

– Какая жалость, – произнес Пендергаст, поворачиваясь к д’Агосте. – Придется нам подождать, пока доктор Хеффлер не сделает вскрытие, как говорится, в авральном порядке.

– Если я буду делать вскрытия в авральном порядке для каждого агента ФБР или следователя убойного отдела – а они все меня об этом просят, – я не смогу заниматься ничем другим. – Доктор подтолкнул документ к краю стола. – Извините, джентльмены. Прошу прощения, но мне надо идти.

– Конечно, – отозвался Пендергаст. – Нам так жаль, что мы заняли ваше драгоценное время.

Д’Агоста с недоумением посмотрел на поднимающегося со стула спецагента. Они что, молча проглотят всю эту туфту и уберутся восвояси?

Пендергаст сделал несколько шагов к двери, потом остановился и, повернувшись к доктору, спросил:

– Странно, что вам удалось так быстро покончить с трупом Феринга. Сколько дней вы с ним занимались?

– Четыре. Но это было явное самоубийство. У нас нет места, чтобы подолгу хранить трупы.

– Ага! Учитывая ваши проблемы с хранением, мы даем вам четыре дня на вскрытие Смитбека.

Последовал короткий смешок.

– Мистер Пендергаст, вы, наверно, не расслышали, что я сказал. Я дам вам знать, когда мы сможем им заняться. А теперь, если вы не возражаете…

– Ну, тогда у вас есть три дня, мистер Хеффлер.

Доктор недоуменно уставился на него:

– Простите?

– Я сказал, три дня.

Хеффлер прищурился:

– Ну вы и наглец, сэр.

– А вы страдаете вопиющим отсутствием профессиональной этики.

– О чем вы говорите, черт побери?

– Будет большой скандал, если станет известно, что ваша контора продает мозги умерших.

Последовала длительная пауза.

Когда медэксперт заговорил, в голосе его зазвенела сталь.

– Вы мне угрожаете, мистер Пендергаст?

– Вы очень догадливы, доктор, – улыбнулся спецагент.

– Насколько я понимаю, вы говорите о вполне законной практике. Все это делается с благородной целью – для проведения медицинских исследований. Мы используем все органы невостребованных трупов, не только их мозг. Это позволяет спасать человеческие жизни и развивать науку.

– Ключевое слово здесь «продажа». Десять тысяч долларов – неплохая сумма. Кто бы мог подумать, что мозги так дороги.

– Господи, да мы вовсе не продаем их, мистер Пендергаст. Это всего лишь компенсация наших затрат. Ведь извлечение и хранение органов тоже чего-то стоит.

– Вряд ли читатели «Нью-Йорк пост» почувствуют разницу.

Доктор побледнел:

– «Пост»? А разве они уже писали об этом?

– Пока нет. Но представьте, какие могут быть заголовки.

Доктор потемнел лицом, и его галстук-бабочка затрясся от негодования.

– Вы прекрасно знаете, что такого рода деятельность никому не приносит вреда. Полученные деньги строго учитываются и направляются на поддержание нашей деятельности. Мой предшественник делал то же самое, так же как и тот, кто работал здесь до него. Мы не афишируем это только потому, что люди могут неправильно нас понять. Вы с вашими угрозами переходите все границы. Это просто неприлично.

– Согласен. Так как насчет трех дней?

Медэксперт бросил на него тяжелый взгляд. Глаза его сверкали от ярости. Потом он коротко кивнул:

– Двух дней достаточно.

– Благодарю вас, доктор Хеффлер. Очень вам признателен.

Пендергаст повернулся к д’Агосте:

– Мы больше не смеем задерживать доктора Хеффлера. У него на счету каждая минута.

Когда они вышли из здания и направились к ожидающему их «роллс-ройсу», д’Агоста не смог удержаться от смеха:

– Ловко вы вынули кролика из шляпы!

– Не знаю почему, Винсент, но люди, облеченные властью, часто находят удовольствие в том, чтобы ставить палки в колеса зависящим от них людям. Боюсь, я испытываю неменьшее удовольствие, когда наступаю им на хвост. Это не слишком добродетельно, но в моем возрасте уже трудно избавляться от плохих привычек.

– Но на хвост вы ему наступили действительно здорово.

– Что касается генетического анализа, то здесь доктор Хеффлер прав. Ускорить этот процесс не в его силах, да и не в моих тоже, тем более что здесь требуется решение суда. Значит, надо искать другой подход. Поэтому сегодня мы посетим «Уиллогби мэнор» в Керонксоне, чтобы выразить свои соболезнования некой Глэдис Феринг.

– Но зачем? Она же не в своем уме.

– И все же, мой дорогой Винсент, у меня есть предчувствие, что миссис Феринг может оказаться на удивление разговорчивой особой.

Глава 9

Захлопнув за собой дверь антропологической лаборатории, Нора Келли прислонилась к ней и закрыла глаза. Голова у нее раскалывалась от боли, во рту пересохло.

Все оказалось гораздо хуже, чем она ожидала. Скорбные лица коллег, их искренние соболезнования, сочувствующие взгляды, предложение помощи, советы взять отпуск. Отпуск? А что она будет делать? Сидеть наедине со своими мыслями в пустой квартире, где убили ее мужа? Выйдя из больницы, она сразу же направилась в музей. Несмотря на обещание, данное д’Агосте, она просто не могла вернуться домой, во всяком случае сейчас.