Танец кровавых ма­ков - [69]

Олило огляделся и, махнув на площадь, предложил: «Давай позовем Катю? С ней так интересно!» Анжелика скептически покачала головой и, откинув волосы за спину, мягко сказала:

— Знаешь, дружок, мы с Катей не сильно дружны.

«Правда?» — не на шутку огорчился Олило.

— Но мы подружимся, честное слово, — тут же исправилась девушка. — А ты мне поможешь! Ведь Катя такая хорошая, правда? С ней все хотят дружить. И я тоже очень хочу!

«Да, да, она необыкновенная!» — радостно затанцевал чертенок.

Наблюдая за ним, Анжелика прибывала в некой растерянности. Чертей ей прежде видеть не приходилось. И представлялись они ей как-то иначе.

Неожиданно Олило перестал вытанцовывать и замер, глядя на нее огромными глазищами.

— Ну, в чем дело? — резче, чем хотела, спросила девушка.

«А я вот подумал… а Катя тоже хочет с тобой дружить?»

От такого вопросика Анжелика едва не скрипнула зубами. Пришлось выдать сладчайшую улыбку.

— О-о-о… ну конечно. Она очень хочет, просто стесняется признаться, понимаешь?

Заметив, что к ней направляется Морган, она сказала:

— Ну все, беги. И не забывай, теперь мы друзья, но это секретик!

Чертенок унесся, а успевший заметить его Морган негромко промолвил:

— Все интригуешь, дорогая?

— Ну что ты, — игриво похлопала его по плечу девушка. — Просто этот малыш такой забавный, не могла удержаться, чтобы не поболтать с ним. Кажется, я ему понравилась.

Нориш взял ее за руку и присел на бортик фонтана.

— Осторожно с чертенком, Анжелика. Не знаю, как Лайонел позволил находиться такому существу рядом со своей драгоценной девочкой, необъяснимый поступок.

Девушка отмахнулась.

— Олило такой наивный и славный.

— Не-ет, — задумчиво протянул Морган, — поверь мне, наивность его дьявольская.

Они помолчали, затем Нориш предложил:

— Поднимемся в спальню?

Ей хотелось еще остаться на приеме, впереди были танцы и ничтожная надежда, что Лайонел пригласит ее. Однако она сказала:

— Конечно, идем.

Они миновали огромную лестницу в холле дворца и поднялись на третий этаж, где располагалась их комната. Морган помог снять ей платье, признавшись на ухо:

— Мечтал об этом с того момента, как увидел тебя в нем.

Они упали на огромную кровать, Анжелика прикрыла глаза. Прежде, занимаясь любовью с Морганом, она никогда не представляла на его месте кого-то другого. В этом не было необходимости, ведь он нравился ей, как давно уже не нравился ни один мужчина. Но сегодня перед мысленным взором стояло другое лицо, с ледяными глазами и безразличной полуулыбкой.

Вильям бродил вдоль канала, поглядывая на купающихся, то и дело отыскивая среди гостей брата и раздумывая, как лучше к нему подойти. Было очевидно, что Лайонел не хочет ни видеть его, ни слышать.

Катя стояла на мосту в компании Бриана и Анчика, к ним Вильям не пошел — остановился поодаль.

На девушке сегодня было очень красивое платье, волосы подняты в высокую прическу и несколько локонов свободно спадали на грудь и спину. Являя собой прекрасно-нежное существо, а вместе с тем беззащитное и хрупкое, она привлекала к себе множество мужских взглядов. Не раз и два за ночь он слышал, как гости обсуждали непревзойденный во всем вкус Лайонела.

Молодой человек усмехнулся. И все-таки забавно получалось. Катя возле него — невзрачная и никому неинтересная, Катя возле его брата — признанная красавица. А ведь это была все та же девушка.

Лайонел обладал уникальной способностью, мог заставить даже камень с дороги сверкать ярче бриллианта в своих руках. Все, к чему или к кому бы не прикасался брат, превращалось в нечто совершенно особенное. Но длилось волшебство ровно до тех пор, пока эта особенность была ему нужна. А падал сияющий бриллиант с ладони на землю — и превращался уже не просто в камень, а в ничто. Потому что для таких камней, которым Лайонел показал их собственное сияние, возврата к прежнему существованию не было.

Вильям миллион раз видел, как это происходило. И ему всегда казалось, брат безжалостно уничтожает все на своем пути. А вся безжалостность его состояла лишь в одном: он зажигал звезды, но никогда не останавливался, шел вперед, а они без него медленно угасали.

Сильные брошенные звезды находили в себе силы жить дальше. Но забыть собственное сияние рядом с Лайонелом не могли и пытались вернуть его. Иной раз для своих особо ярких звезд он делал исключение.

Вильям окинул взором площадь. Анжелика с Морганом ушли. Но сомневаться в том, что Тьеполо так просто теперь сдастся, не приходилось. Она заставила Лайонела позабыть речь своим эффектным появлением. И пусть потом он не проявил к ней ни малейшего интереса, Вильям знал, за ту краткую заминку, пока брат смотрел на бывшую любовницу, он запомнил ее до мельчайших подробностей. А может, даже успел сосчитать жемчужины на ее умопомрачительном наряде. Если кто-то и пытался противостоять соблазнам, то брат с особым удовольствием им всегда поддавался.

Мимо, шурша подолами лимонных платьев, прошли сестры Кондратьевы. Анастасия, не обращая на молодого человека никакого внимания, шепнула Виктории:

— Он назвал меня своей музой, представь!

— А мою руку он целовал дольше обычного! — похвасталась вторая.