Танец бабочки-королек - [98]
Он пробрался к дому через двор. Там снова замер, притиснувшись к углу. И, видать, из дому его увидели или услышали, потому что тут же в сенях, в глубине, знакомо стукнула осторожно притворённая дверь, и через мгновение отворилась другая, рядом с которой все эти мгновения он стоял в ожидании.
– Саша? – позвал его голос Пелагеи. – Сашенька, это ты?
Нет, она была одна. Никто не вернулся. Никто к ней не вернулся. Кроме него. Никто. Иначе разве бы позвала она так?
– Я, – отозвался он, унимая дрожь. – Что случилось? Ты поставила вешку.
– Поставила-поставила… Заходи скорее, расскажу.
Он зашёл в дом. Избяное тепло, в котором был и её, Пелагеин, запах и её тепло, обняли его, и он почувствовал, как на ресницах мгновенно растаял иней.
– Что стряслось? – снова спросил он.
Не зажигая лучины, она притянула его на лавку. Заговорила, обдавая своим теплом:
– К отцу пришёл кто-то из лесу. Не ваш. Назвался старшиной. Но это не всё и не главное. Пришли примаки. Казаками теперь стали. В школе остановились. Тятя им еду туда носил.
Значит, Верегова и другого, который ушёл вместе с ним и которого он не знал, прислали в Прудки. Интересно, зачем?
– В школе, говоришь, остановились?
– Да, там. А старшина у родителей прячется. Тятя волнуется: что как искать по дворам начнут?
– Откуда он появился, этот старшина?
– Тяте сказал, что он от казаков сбежал. Немцы его, мол, в плен взяли, но убивать не стали, а только допросили и передали казакам. Больной. Рёбра у него сломаны. Видать, били.
– Надо идти к Петру Фёдоровичу.
– Осторожнее. Казаки с вечера пьянствовали. Потом спать завалились. Наши бабы, у которых они жили, проведывать их ходили. Толком ничего не сказали, но, мол, теперь им велено там постоем стоять, в школе. И лошадей там же держат, в школьном сарае.
Она гладила его плечи, трогала пальцами губы и шептала:
– Что ж ты, так и уйдёшь?..
Он легко отстранил её. Она вздохнула. И долго молча послушно стояла перед ним. Он и сам не знал, что делать. Надо было идти. Вспомнил: подполковник всё же прав. Нельзя терять осторожность. Не время сейчас…
Староста долго не открывал. Вышел он через двор и сказал тихо, почти шёпотом:
– У Пелагеи был? Сказала? Ну вот, пополнение у вас, Курсант. Забирай его в лес. А то, не дай бог, найдут. Конец тогда всем.
– Где он?
– Пойдём. Я его уже предупредил. В окно тебя увидел.
Когда Пётр Фёдорович зажёг в углу на полке лампу, Воронцов увидел сидящего на кровати человека с пистолетом в руке – щуплую фигуру и, показалось, знакомую посадку головы.
– Старшина! Старшина Нелюбин! – почти крикнул он, не веря своим глазам.
Встрепенулся и тот. Сунул под подушку пистолет, тяжело, опираясь на спинку кровати, встал и потянулся рукой навстречу Воронцову.
– Это ж, ёктыть, мой командир. Мы ж вместя на Шане… Мы ж огни и воды прошли. Что там было, – шептал старшина Нелюбин, радостно и удивлённо глядя то на Петра Фёдоровича, то на Воронцова, будто не веря своим глазам.
Они обнялись.
А Пётр Фёдорович не сразу и понял, что произошло.
Так посреди огромной войны, которой не было конца и края, встретились два человека, которые совсем недавно делили одну судьбу и каждый из которых не был уверен в том, что выжил и ещё кто-то, кроме него, потому что и тот, и другой своё спасение осознавали как чудо.
– С кем же ты вышел, товарищ командир? – осторожно спросил старшина Воронцова, и в глазах его мелькнула надежда. – Кто-нибудь из моих жив?
– Не знаю, один я вышел. Один, Кондратий Герасимович. Больше никого. Раненых они добивали. Если только кто сразу ушёл… А кто на лугу остался, тех всех добили.
– Значит, это не ты меня вынес?
– Нет. Я ушёл сразу после боя.
– Значит, ещё кто-то из наших живой остался. Кто-то ж меня вынес, – и старшина расстегнул пуговицу – в распахе виднелись сизые узлы шрамов. – Вот, гляди, мои медали. Четыре. Все как одна.
– Я видел, как ты упал. Думал – наповал тебя.
– Я и сам не придумаю, как живой остался. А теперь вот и тебя, товарищ командир, живого встретил. И третий ещё есть. Кто-то ж меня вынес. Не стали они меня почему-то добивать. А ведь видели, что живой лежу. Смотрели на меня, как я умирал. А я на них смотрел. Думали, видать, что хватит мне и тех пуль, которые меня там, на камни, повалили. Грудь-то моя вся избита была. Ты ж видел. Весь в крови лежал. Пожалели.
– Не тебя они пожалели, а патронов.
– Может, и так. Но я, видишь, живой.
К утру они вышли к школе. Лошади в сарае хрумкали сеном. Захрапели, учуяв чужих.
– Смотри, – сказал старшина, – даже дверку не зачепили. Открыто. Заходи…
– Пошли, – и Воронцов первым шагнул в коридор.
Пётр Фёдорович шёл следом. Дверь в учительскую тоже оказалась незапертой. Когда Воронцов толкнул её стволом винтовки и она с хриплым скрипом подалась, в углу испуганно вскрикнула женщина.
– Тихо. Свои, – и Пётр Фёдорович по-хозяйски чиркнул заранее приготовленной спичкой и зажёг фитиль лампы, стоявшей на столе посреди бутылок и чашек с квашеной капустой, солёными огурцами и грибами.
– Хорошо ж вы тут, ребята, устроились, – сказал Воронцов, окинув взглядом стол, лежанки, вешалку, где висели винтовки и папахи. – Вон уже и папахами обзавелись.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.