Танец бабочки-королек - [72]
– Нет, бог миловал.
– Так вот там начинают действовать другие правила. Их заранее не спланируешь. Кудряшов, твоё дело будет отсекать наш отход. Каким образом, подумаем на месте. Ты, Савелий, тоже думай. И по ходу дела смотри: можешь нас спасти, а можешь и положить.
Винтовку он уже почистил, смазал. Приготовил и патроны. Вот только пристрелять её не успел. А пристрелка нужна. Хотя бы десятком патронов. Винтовке надо верить. А как он мог ей верить, если не знал ни боя её, ни надёжности. Пристрелкой он решил заняться в пути. Где-нибудь в овраге. Сто шагов. По снежному склону. Чтобы понять погрешность и сделать необходимые поправки.
Но десяти патронов Воронцову не понадобилось. Когда шли опушкой леса, шагах в ста пятидесяти увидели сидящих на берёзах тетеревов. И Турчин кивнул ему:
– Кажется, вы рассказывали, что до войны были охотником? Вот вам великолепная цель для контрольной стрельбы. Хотя это может нас демаскировать.
Воронцов положил винтовку на лыжную палку, прицелился и выстрелил. Тетерев, роняя пух и ломая ветки, камнем упал вниз. Остальные сперва удивлённо вытянули головы, а потом разом захлопали пружинистыми крыльями, снялись с берёз, перелетели метров на триста дальше и снова расселись на верхушках берёз.
– Ты хоть в этого метился? – спросил Кудряшов.
– В этого.
– Надо бы взять. Дичь всё-таки. Хорошую похлёбку сварим.
– Заберём на обратном пути.
Никто не проронил ни слова.
К большаку они вышли неожиданно. Лес подступал к самой обочине. Берёзы, нагруженные снегом, образовывали высокие своды, и в некоторых местах дорога тянулась по этим снежным туннелям. Изредка попадались старые ели. Высокими колоннами они уходили в небо, удерживая на своих могучих лапах целые сугробы снега.
На одной из таких елей и оборудовал свою засидку Воронцов. Иссиня-белая метровая глыба снега нависала над ним. Он слегка стесал её прикладом винтовки. Срезал трофейным ножом несколько веток, чтобы открыть обзор. Приладил на сучьях винтовку. И сидел теперь в четырёх-пяти метрах от земли, грел за пазухой руки. Руки во время стрельбы должны быть послушными. Это он усвоил ещё в детстве, с того дня, когда дед Евсей в первый раз взял его в засидку на кабана. Тогда тоже сильно морозило, так что мёрзли даже глаза, в напряжении слипались от леденеющей слезы.
Перед Воронцовым открывался поворот дороги, полянка, заснеженная обочина. Шагов тридцать-сорок свободного пространства, которое он мог беспрепятственно и надёжно контролировать. Его задача непростая: положить замыкающих, которых Турчину и Дорофееву не достать. Чтобы никто не ушёл в Андреенки. Воронцов не знал, как стреляет подполковник, и потому немного нервничал. Выходило так, что, разрабатывая операцию, Турчин главную роль отводил себе, и на себе же замыкал успех или неуспех её. У Дорофеева всего три патрона. Гранаты ему Воронцов не дал.
– У тебя, Дорофеев, три патрона. Запомни это. Когда они подъедут, Владимир Максимович тебе даст команду, в кого стрелять. Если я тебе дам гранату, ты будешь думать только о ней и промахнёшься из револьвера. В результате испортишь всю операцию.
Ждать пришлось недолго. Воронцов первым заметил движение на дороге. И сразу подал команду:
– Идут!
Полицейских, как они и предполагали, было четверо. Они ехали на заиндевелых лошадях, о чём-то громко переговаривались и дружно беспечно смеялись. Видимо, кто-то что-то рассказывал смешное. Ишь, сволочи, подумал Воронцов, едут – как баре по своей вотчине… Впереди, шагах в двадцати от колонны, покачивался в седле казак в белом полушубке и кавалерийских ремнях, с шашкой на боку. Лохматая белая папаха на его голове, лихо заломленная назад и набок, открывала его румяное молодецкое лицо с оскалом белых зубов. Видать, нравился ему рассказ товарища. Трое ехали стремя в стремя позади колонны. Это расположение целей резко меняло расклад сил в предстоящей схватке.
Когда передовой казак миновал поворот, Воронцов уже держал на мушке среднего всадника позади колонны. Конвоировали они не шестерых, а почему-то только четверых.
И тут казак, ехавший впереди, резко осадил коня и потянул через голову короткий кавалерийский карабин.
– Стоять на мисци! – крикнул он повелительно и привстал на стременах, напряжённо глядя вперёд.
Колонна остановилась.
– Шо там, Васыль?
– Та вин людыны яки-то, – ответил Василь, держа наготове карабин. – Похоже, краснопузи. Сдаватыся, чи шо?..
– Шарахни по ним разок!
И Василь, привстав в стременах, вскинул к плечу винтовку и выстрелил в сторону Турчина и Дорофеева. Пуля плеснула снежным фонтанчиком под ногами стоявших на дороге. Они тут же подняли руки и закричали:
– Не стреляйте! Не стреляйте! Мы сдаёмся!
– Хватыть, Васыль. Забэрэм их з собою. Там в разхид пустымо. Пусть люды подывлятся на свойх геройив! Гоны йих в стрий!
– Та вины, видать, обисралысь!
– Гоны обисранных!
– Тут, хлопци, похоже, комиссар!
И сразу же двое всадников, расталкивая лошадьми арестованных, проскакали в голову колонны.
– Хто таки? – закричал казак в чёрном полушубке. – Худко видповидать!
– Мы из Прудков! – закричал Дорофеев. – Сдаваться идём! Не стреляйте! Мы – добровольно!
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.