Танец бабочки-королек - [37]
– Где Зина? – с порога спросила Пелагея отца.
Тот, как-то неестественно, виновато улыбаясь, сказал вдруг:
– Палаша, а что ж ты с гостем-то не здороваешься? Аль не признала Кузьму Семёныча?
– Тоже мне, Кузьма Семёныч, – фыркнула Пелагея и ушла на другую половину, где у окна пригорюнилась Зинаида.
Глаза у сестры были заплаканы. Глянула на неё Пелагея и сразу всё поняла.
– Не хочу я за него, – зашептала, давясь слезами, Зинаида.
– Да погоди ты, погоди, родненькая, – пыталась утешить её Пелагея. – Ты ж ещё согласия своего не давала?
– Нет. Со мною разговора ещё не было. Я тятьки боюсь, – призналась сестра. – А вдруг он скажет, чтобы шла и – никаких…
– Не скажет. Погоди. Я с ним поговорю.
– Ты что, не видишь, тятька же его боится. Говорят, он теперь и есть новая власть.
– А хочешь, я и ему самому скажу, чтобы он над нами вожжой-то не тряс, не в осинник по грибы ехать…
– Не знаю. Перед ним теперь все расстилаются. Говорят, он может любого расстрелять. Власть ему такая дана. Председатель не председатель, управляющий не управляющий, а командует, как захочет, верховодит надо всеми и всем. Теперь ему никто поперёк не становись.
– Не посмеет и пальцем тронуть. Не бойся. Стой на своём, и всё уладится. Если что, если тятька начнёт бушевать, прибегай ко мне. У меня поживёшь. Пусть и тятя подумает…
Они обнялись.
– Ну что, высохли твои слёзы? Забудь о них, – эти слова Пелагея сказала сестре уже не таясь – пусть слышат.
Уходя, она задела винтовку Кузьмы, аккуратно приставленную к столу. Будто невзначай толкнула носком сапога в приклад, ружьё и брякнулось об пол. Подумала: ишь, хозяин тут нашёлся, поставил к столу то, чему под порогом место. И отец хорош… Кузьма с ухмылкой поднял винтовку и бережно поставил её на место, туда же, к столу. А Пелагея вскинула голову и с такой же ухмылкой ему:
– Ой, Кузька, нечаянно… Ты бы ружжо-то своё куда-нибудь поукромнее поставил. А то чуть ли не на стол взгромоздил.
– Так это, Пелагея Петровна, не простое ружьё, – со значением, откинувшись к стене и помаргивая в потолок, потянул из себя Кузьма как будто заранее заготовленную на этот случай речь. – Это, милая моя, новая вла-асть. Так-то… – И Кузьма погладил чёрное поцарапанное цевьё старенькой винтовки. – Отец твой, Пётр-то Фёдорович, сразу это дело понял правильно. Ты, Пелагея, тоже особо-то крылья не распускай. Не мети пыль попусту. Нынче каждое слово значение имеет.
Выслушала она его тянучую правду и сказала:
– Ну вот что, Кузя, и я тебе скажу: активисткой я не была, в комсомоле тоже не состояла, и ты меня новой властью не стращай. А скажи мне, бабе, лучше вот что. Ты с моим Иваном вместе в Красную армию призывался, так ведь? Ну, чего молчишь, в потолок моргаешь? Вместе ж, так? Тогда, может, и воевал вместе с ним? Может, видел где? Порадуешь меня хорошей вестью?
Кузьму передёрнуло от этих её слов. Но он удержал себя и, глядя на Петра Фёдоровича, сказал тем же тянучим тоном и всё так же помаргивая в потолок:
– Я Петру Фёдоровичу уже отвечал на этот вопрос: с Иваном мы расстались сразу, ещё в запасном полку. А то, что сгинул он, я о том, Пелагея Петровна, искренне сожалею и от всего сердца соболезную тебе.
– А чего ты мне соболезнуешь? – вскинулась сразу Пелагея, уже осердившись на непрошеного гостя всем сердцем. – Что он, погиб, что ли? Он, может, вернётся не сегодня завтра! Что ты его хоронишь? Или боишься теперь ему в глаза глянуть?
С тем и ушла, крепко саданув за собой родительской дверью, так что зазвонили в сенцах шипки в рамах. И отец тоже пусть знает… Посадил великого гостя на царское место… Люди-то говорят – ненадолго ихняя власть.
И теперь Пелагея вдруг подумала: а если Кузьме взбредёт в голову к ней наведаться? Вдруг решит с ней общий язык найти, чтобы на Зинаиду повлияла. Зинаида-то на него, постылого, как не хотела смотреть, так и не хочет. Не поведёт же он её в свой дом только своей волей. Невелика в таком деле и тятькина власть. А вот если и правда Кузьме взбредёт в голову к ней зайти? Да я его дальше крыльца и не пущу, он мой характер знает, решительно подумала Пелагея и толкнула дверь в предбанник.
– Живые хоть, братики? – она окинула их взглядом и, присмотревшись в потёмках, кивнула на Губана и спросила удивлённо: – А это ж с вами кто?
– Михась, Мишка, наш товарищ, – ответил Кудряшов, настороженно глядя на Пелагею.
– А оружие ж ваше где? – снова спросила она, заметив, что вешалка в углу пуста и ни винтовки Кудряшова, ни автомата курсанта нигде не видать.
Кудряшов только рукой махнул и поморщился.
– Ладно, – сказала она, понимая, что что-то с ними стряслось, но раз не рассказывают, то, значит, так и надо. – Вчера в деревню трое приходили. Ваши. Из леса. С ружьями. Дождались Новикова и уехали с ним в Андреенки. Говорят, он их в управу повёз.
– Кто такой Новиков?
– Полицейский. Немцами назначенный. Вроде участкового милиционера. Новая власть. Лошадь ему дали, кавалерийскую. Таких красивых да статных лошадей у нас даже в колхозе не было.
Пелагея принесла хлеба и сала. Погодя – чайник с кипятком, заваренным зверобоем и мятой.
День они пересидели в бане. Вечером протопили захолодевшую печь. Пока баня топилась, сидели, глотали дым в предбаннике. А ночью, когда легли спать, в лесу неподалёку от деревни началась стрельба. Утром пришла Пелагея. Сказала:
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
В романе Якова Ильичева «Сиваш» воскрешаются подлинные события, происходившие в Северной Таврии и Крыму летом и осенью 1920 года, — легендарный штурм Перекопа и Сиваша, разгром белогвардейских армий Врангеля. Боевые эпизоды показаны выразительно и ярко, они воссоздают героический пафос тех славных дней. Волнующие страницы посвящены образу В. И. Ленина. Судьба героев романа, Матвея Обидного, его дочерей Феси и Лизы, других людей, оказавшихся в центре больших и драматических событий, захватывает и глубоко волнует читателя.
Эта книга — одно из самых волнующих произведений известного болгарского прозаика — высвечивает события единственного, но поистине незабываемого дня в героическом прошлом братской Болгарии, 9 сентября 1944 г. Действие романа развивается динамично и напряженно. В центре внимания автора — судьбы людей, обретающих в борьбе свое достоинство и человеческое величие.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.