Танец бабочки-королек - [2]
Воронцов сглотнул слюну. Ещё раз он взглянул на приземистые избы и заснеженные тыны и, пересиливая себя, повернул в обход деревни. Чувство самосохранения казалось сильнее, и оно пока не уступало чувству голода и усталости.
Когда деревня осталась позади и он вышел на лесной просёлок, из-за ели, низко опустившей свои отяжелённые снегом раскидистые лапы, из смолистого её сумрака, услышал вдруг хриплый властный и в то же время насмешливый окрик:
– Эй ты, хрен подольский! Стоять на месте!
Воронцов остановился. Осмотрелся. Еловая ветка качнулась. Но оттуда никто не появлялся. Кто это? Враг? Враг так не мог окликнуть. Тот, кто окликнул Воронцова, рассчитывал на его сообразительность. Автомат висел под мышкой. Патрон в патроннике, так что стоило только снять с предохранителя…
– Ну, что растерялся? Подойди сюда, – снова донеслось из еловых сумерек, отяжелённых снегами.
Надо было подчиниться. Не снимая с плеча автомата, а только напряжённее ощущая его под рукой, готовой в любое мгновение сработать пружиной, он подошёл к дереву и увидел сидящего там человека. Человек сидел на корточках, прислонившись спиной к смолистому стволу ели, и, улыбаясь заросшим густой щетиной ртом, ладил замёрзшими скрюченными пальцами самокрутку. Одет он был так же, как и Воронцов, – шинель, сапоги, каска. Только и шинель, и сапоги на нём были постарше и поплоше. Видать, пообносился боец в окопах да на дорогах отступления. Рядом, как не совсем нужная вещь, стоял короткий кавалерийский карабин без штыка. Лицо незнакомое. Но смотрит на негоглазами человека, с которым ему, сержанту Воронцову, однажды наверняка приходилось иметь дело. Да, этот голос он однажды уже слышал. Где? Когда?
– Ну что? Не узнаёшь? – голос сиплый, но не злой и вроде бы даже насмешливый.
И Воронцов его узнал. Тот, с запахом сивухи, ночью на переезде, перед позициями его курсантской группы… Не хотел подчиняться его приказу занимать оборону и отрывать окоп. Из 1316-го полка.
– А, это ты, Кудряшов?
– О! Фамилию запомнил!
– Запомнил, запомнил…
– Курить будешь? – предложил Кудряшов и протянул свой кисет.
– Нет, спасибо, не курю.
– Не курю, не пью, девушек не люблю… – Кудряшов засмеялся таким же сиплым голосом и спросил: – А пожрать ничего нема?
– И пожрать нет.
– А что ж у тебя есть? – спросил Кудряшов, пряча в уголке небритого рта усмешку и как будто имея в виду что-то другое, не то, о чём только что спросил, а что-то более важное.
Воронцов настороженно молчал, качнул плечом, на всякий случай передвинув автомат поближе к руке. Но это его движение не миновало внимательного взгляда Кудряшова, и тот сразу предостерёг его жестом. Усмехнулся и вернулся к начатому разговору.
– Значит, ничего у тебя нет. Кроме чувства исполненного долга, – Кудряшов затянулся, откинул голову и, глядя мимо Воронцова, сказал: – Так, курсант? Я не ошибся? Да я тебя насквозь вижу. Где твои люди? Всех растерял. Там оставил. Все полегли. А ты вон… Живой и невредимый. Хоть и без жратвы, и без курева. Зато приказ исполнил. А автомат свой оставь в покое. Если бы хотел тебя стрельнуть, ты бы уже лежал с пробитым черепом.
– Что ты тут делаешь? – спросил Воронцов, как спросил бы своего солдата, которому пора в окоп, на свою позицию. Тон Кудряшова его задевал.
И Кудряшов, почувствовав в голосе сержанта металл, изменил тон и сказал:
– Жрать хочешь? Хочешь. Тогда сейчас пойдём на рекогносцировку. Как фуражиры несуществующего полка. Который не только разбит, но и добит позавчера, – он посмотрел на Воронцова в упор, как перед дракой. – По твоей, курсант, между прочим, вине.
Он встал, подхватил за ремень карабин, привычным движением закинул его за спину и сказал:
– И как тебя майор послушался? Такой твёрдый человек, а послушался мальчишку. Майор, командир полка, кадровый офицер пошёл на поводу у курсанта… Тьфу!
– Ладно, хватит трепаться. Дальше пойдём вместе? Или как?
– Во-во, снова узнаю командные нотки. Ты что, приказываешь мне? Скучно стало товарищу командиру в опустевшем пространстве? Что, некем командовать? – Кудряшов выдержал паузу и сказал: – Иди-ка своей дорогой. А у меня своя. Суй под пули кого-нибудь другого…
Кудряшов встал и зашагал в сторону деревни. Прошёл шагов двадцать, остановился, обернулся, увидел стоящего в нерешительности Воронцова и сказал:
– Пошли со мной, курсант. Хоть пожрём. Да в тепле посидим. Навоевались. Хватит…
Голос его был уже другим.
По дороге сюда, когда мысли о еде стали беспокоить его всё больше и больше, он отыскал под снегом несколько мороженых сыроежек, разогрел их в ладонях и съел, не оставив даже крошек. И теперь его мучили боли в животе. Не надо было запивать грибы сырой водой. Костерок в пути, конечно, можно было разжечь. Наломать сухих еловых сучьев, которые не дают дыма, и разжечь небольшой огонёк. Но в чём кипятить воду? Котелок он где-то потерял. Где, даже не мог вспомнить. Просто его не оказалось в вещмешке, когда он сунулся было его искать.
Кудряшов шёл впереди. Он молчал. Видимо, всё уже сказал. У Воронцова тоже внутри накипело. И зачем он послушал этого лейтенанта? Ведь с самого начала было ясно, что задание им не по плечу, что если уж взрывать мост под носом у немцев, то надо сперва как следует подготовиться, произвести разведку местности, изучить порядок несения караульной службы охранным подразделением, его вооружение, количество пулемётов и прочее. Нужно… А сам он как окапывался на просёлке? У него-то самого был тогда хоть какой-то шанс выполнить приказ? Если бы Бог не послал майора Алексеева с сержантом Федосовым, всё бы кончилось ещё там, на опушке, поросшей молодым берёзняком. Те берёзки так и сияли в памяти Воронцова. Берёзки, лица товарищей. Старшины Нелюбина, Алёхина, Стёпки Смирнова, Зота, Васяки, Селиванова…
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Роман югославского писателя — лирическое повествование о жизни и быте командиров и бойцов Югославской народной армии, мужественно сражавшихся против гитлеровских захватчиков в годы второй мировой войны. Яркими красками автор рисует образы югославских патриотов и показывает специфику условий, в которых они боролись за освобождение страны и установление народной власти. Роман представит интерес для широкого круга читателей.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.