Танец бабочки-королек - [111]
Кудряшов натянул шинель и каску. Каска оказалась в крови. Он потёр её о снег, выругался:
– И откуда здесь кровь?..
Потом вытер о полы ватника руки, загрёб чистого снега и стал растирать им лицо и шею. Воронцов взял пулемёт. Остывший в снегу ствол уже не так сильно парил.
– Возьми коробку с лентами, – приказал он Кудряшову. – И приготовь гранаты.
Они надели лыжи и пошли в сторону дороги. Воронцов – впереди, Кудряшов – следом.
Миномётчики были хорошо видны в проёме рва. Должно быть, они уже заметили их. Но пока ничего не поняли, принимая за своих. Теперь стало понятно, что тот пулемётный расчёт, который сейчас лежал позади на дне рва в затоптанном окровавленном снегу, и выполнял задачу бокового охранения.
– Ближе, ближе подходим, – приказал Воронцов.
– Хватит, командир, я и отсюда гранату докину, – сказал Кудряшов и начал расчётливо задерживать шаг.
– Ближе, говорю!
Они добежали до берёзы. Воронцов залёг и начал торопливо устанавливать пулемёт. А Кудряшов одну за другой бросил вперёд две Ф-1.
За машиной, перекрывавшей дорогу, были установлены три короткоствольных миномёта. Возле них на корточках сидели расчёты. За мотором грузовика, пригнувшись, стоял немец с биноклем. Время от времени он выглядывал через капот, скользил биноклем вдоль крайних домов и выкрикивал очередную команду. Тут же слышались хлопки, и две-три мины с сиплым упругим воем улетали в сторону дворов.
– Держи ленту, чтобы не заклинило! – закричал Воронцов.
Он уже вёл огонь, хлеща очередями по бортам машины, по расползавшимся в разные стороны миномётчикам, по наблюдателю, скорчившемуся возле колеса. Двое или трое немцев сунулись под грузовик. Но следующая очередь прошла как раз под днищем кузова, разбрасывая снежное крошево, куски дерева, резины и шинельного сукна.
Позади редким размеренным баском застучал «дегтярь» Губана.
А возле первого грузовика группа автоматчиков, человек пять-шесть, вскочила из-за снежного завала и подбежала к мотоциклам. Взревели моторы. Два мотоцикла рванули с места. Их подталкивали, маневрируя между телами убитых. На ходу запрыгивали в коляски. И, пока Воронцов стрелял по пулемётчику, залёгшему на обочине дороги, оба мотоцикла проскочили мимо грузовика и помчались в сторону леса. Кудряшов, привстав на колено, стрелял им вслед, но, видимо, ни одна из его пуль цели не достигла.
– Пускай едет! – крикнул Воронцов.
И вскоре в лесу длинно, без пауз, застучал «максим».
– Кажись, всё, – засмеялся усталым смехом Кудряшов. – Вот это бой!
Воронцов снял каску, откинул в сторону.
– А ты, Сашка, хороший командир. Главное – жестокий.
– Не болтай. Жестокий…
– Да. Жестокий. Безжалостный. Что надо. Настоящий командир. Ты бы видел свои глаза.
Воронцов ничего не ответил. Прислушался: стрельба утихла, а в стороне деревни слышались голоса, среди которых был и женский голос, вроде бы Зинаиды. Откуда здесь Зинаида? Она же ушла в лес. Она должна быть там, вместе с Пелагеей и детьми.
– Кудряшов, – позвал он брянского. – Сними с меня шинель. Сил моих нет рукой пошевелить.
– Ты не ранен?
– Нет. Пить хочу. Водка есть?
– Есть.
Кудряшов протянул ему фляжку. Но прежде сделал несколько глотков сам.
– И почему в бою так устаёшь? Ни пашешь, ни сеешь, а устаёшь. Всё тело потом ломит, как будто семипудовые камни на гору таскал.
Двое саней с вооружёнными прудковцами пролетели мимо. На одних мелькнуло лицо старшины Нелюбина. Старшина что-то кричал. Воронцов ничего не расслышал.
Весь вечер они делали на дороге завалы. Рубили деревья. Засыпали их снегом. Развернули поперёк и повалили набок грузовики. Уже под звёздами выставили посты и ушли в деревню топить печки.
Не обошлось без потерь и с их стороны: убиты были двое прудковских мужиков и один окруженец из заслона, вяземский. Пятеро ранены. Раненых собрали вначале в школе. Но здесь было холодно. Позёмка загуливала в дыры выбитых рам и дверей, швыряла на пол клоки холодного сухого снега и растаскивала по углам, хозяйничая здесь, как в поле. Минами разворотило половину крыши и чердак. И вскоре всех раненых перевезли в один из ближайших домов. Там устроили лазарет. За ранеными присматривали колхозный конюх Иван Лукич и Зинаида.
– Дед, – позвал конюха старший лейтенант Верегов, – ты, что ль, здесь теперь за хирурга?
– Пуля у него в ноге сидит, – пояснил Пётр Фёдорович.
– Ух ты, глубоко как… – осмотрев рану и пощупав опухоль, сказал Иван Лукич. – Такие я не доставал. Не доводилось.
– Давай, тащи, режь, что надо делай. А то меня уже мутит, и круги перед глазами, – и Верегов, морщась, начал поправлять раненую ногу.
– Погоди, погоди, вытащу… Хотя, какой я вам врач? Отнюдь.
Петра Фёдоровича тоже только что перевязали – осколочное ранение в руку. Перевязывала его Зинаида. Он сидел на лавке напротив керосиновой лампы, смотрел на дочь и время от времени шевелил бледными, тяжёлыми губами, говорил, что и как надо делать с его раной. Осколок прошёл по касательной, распорол полушубок и глубоко врезался в бревно. Когда повязка была наложена так, как и подсказывал старый солдат, он почувствовал себя получше. Выпил стопку самогона и сразу понял, что кругом много забот и дел, многие из которых без него, пожалуй, не сделают так, как надо.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.