Танцы на «точке» - [9]

– Глаза разуй… – ответила Юлька небрежно.

– Ага! – Полыхаев разглядел свой джип, стоящий посреди двора. – Ну, пойдем посмотрим.

И он, взяв ее за локоть, повел назад к машине.

Полыхаеву на вид можно было дать лет пятьдесят. Это был длинный, тощий, как жердь, мужчина, волосы его, коротко стриженные, в призрачном лунном свете казались серебристо-серыми. Такими они, возможно, и были на самом деле. Лицо Полыхаева несло на себе явный отпечаток пристрастия к спиртному, водочным перегаром на версту несло от него и теперь, когда он разговаривал с Юлькой, – видимо, ложился спать не на трезвую голову. Голос низкий, несколько вымученный, слова произносил вяло, небрежно, точно мял и комкал их.

– Так, дрыхнет! – сказал он, кивая на спящего прямо на земле возле джипа Сашку. – И простудиться ведь не боится, подлец! Конец сентября, как-никак… Эй, вставай, подлюга!

Полыхаев небрежно, вполсилы двинул ногой под зад лежащему на земле Сашке, тот приподнял голову, тупо посмотрел на стоящего над ним Полыхаева, пробормотал:

– Да ну тебя на хер, дай поспать! – и снова без чувств повалился на землю. Полыхаев с печальной усмешкой покачал головой.

– А зачем вы ему доверяете свою машину водить? – спросила невинно Юлька.

– Зачем, – повторил Полыхаев. – Затем, что это мой племянничек, вот зачем! Моей родной сестры сыночек! Какая она сама была дура бесшабашная, такой у нее и сын получился.

Полыхаев оглядел зияющее пустотой заднее окно джипа, потом прислоненное к колесу новое стекло.

– Так, а старое где потеряли? – спросил он.

– На улице Радищева, – ответила Юлька.

– Как это получилось?

– Сдуру в троллейбус долбанулись, – сказала Юлька. – Вот стекло выпало и разбилось. Там, впереди, еще и буфер помят.

Полыхаев послушно пошел вперед, осмотрел попорченный буфер.

– Ты с ними, что ли, была?

– Конечно!

– Они что, уже с вечера пьяные были? – В голосе Полыхаева почувствовалась досада. – Что это на них нашло – троллейбусы таранить?..

– Говорю же, они от ментов удирали!

– Удирали? Зачем? – Полыхаев подошел ближе, посмотрел на Юльку пристально.

– Затем, что они девушку убили! А затем расстреляли патрульную милицейскую машину, что их преследовала…

– Постой-постой! Какую девушку? Зачем?

– Ну, я так поняла, бабу вашего Петровича!

– Марину Дягилеву? Да ты что! – Полыхаев так и сел. – Эх, бляха-муха!

Он покрутил головой, печально усмехаясь, посматривая на мирно спящего племянника Сашку.

– Да, учудил-таки наш Петрович! – сказал наконец он. – Мы с братвой все спорили, грохнет он ее или не грохнет. Я теперь двести баксов должен, между прочим.

– Думали, не станет убивать ее? – спросила Юлька.

– Ну да! – Полыхаев снова покачал головой. – Он ведь размазня в сущности, наш Петрович. И над этой бабой трясся, как над персидской княжной. Все, что она ни попросит, все ей делал. А она на него плевать хотела.

– Он ей еще акции «Флорета» подарил! – сказала Юлька.

– Точно, подарил, – согласился Полыхаев. – И она кучу денег за эти акции получила. А кстати сказать, ты откуда про это знаешь? – вдруг встрепенулся он.

– Да Леха-киллер мне все разболтал!

– А, Леха, – Полыхаев кивнул. – Дружка его сынок. Дружка менты грохнули, вот сынка его Петрович взял себе на воспитание.

– Стрелять научил?

– Да нет. – Полыхаев ухмыльнулся. – Стрелять Леха в армии научился.

– Петрович, наверное, сам стрелять-то не умеет.

– Вот это уже ближе к истине. – Полыхаев кивнул. – Петрович у нас, говорю же, пентюх. Сколько раз говорил ему: не ввязывайся в аферы, сожрут тебя! Там вон какие акулы миллионами ворочают. Так нет, все куда-то лезет. И точно, связался он с «Флоретом», ухнул туда все деньги, а афера-то прогорела, от налоговой полиции едва отвертелся. В мошенничестве его обвинили. А он еще акции этой бабе подарил!..

– Леха говорит, акции теперь у него…

– Вытащил их у нее все-таки? – Полыхаев радостно встрепенулся. – Ну, молодец! Тогда можно считать, Петрович выпутался из этой истории.

– Зато теперь вы влипли, – сказала Юлька. – Ваш джип засветился у ментов.

– А! Да ну, это мелочи! – Полыхаев беспечно махнул рукой. – Номера, я так понимаю, они сменили, не с моими же ездили. – Конечно! – подтвердила Юлька.

– Ну вот, значит, бояться нечего. Сейчас мы номера вновь прикрутим, заднее стекло обратно вставим…

Полыхаев стал подыскивать среди разбросанных на земле нужный гаечный ключ, затем принялся прикручивать номера. Юлька пошла вперед, осмотреть передний буфер машины. Он выглядел не слишком поврежденным, видимо, был сделан из крепкой стали, почти не помят, только поцарапан, частицы красной троллейбусной краски пристали к нему.

– Это ничего! – сказал Полыхаев, подходя к ней. – Хрен с ней, с царапиной. Буфер сам потом заменю, когда время будет.

Полыхаев потер буфер рукой, очищая его от краски. Потом отправился вставлять заднее стекло – это оказалось делом недолгим. После собрал валявшиеся на земле инструменты, сложил их в багажник джипа.

– Этого давай в домик внесем, – сказал Полыхаев, кивая на спящего Сашку. – А то еще простудится здесь на хрен – не лето ведь теперь.

Воздух под утро и впрямь заметно посвежел, Юлька чувствовала, как от стояния на одном месте у нее стынут руки и противный озноб пробегает время от времени по спине. Полыхаев взял Сашку под мышками, Юлька за ноги, вдвоем он затащили его в дом. Бросив прямо на грязный дощатый пол какие-то тряпки, уложили туда Сашку, и тот свернулся тут же калачиком, продолжая спать.