Танцы на снегу - [44]

Кувырок удивился:

— Как это?

— А так! Засну и просплю всю зиму до весны.

— Ты что, смеешься надо мной? Как это можно проспать всю зиму? Есть-то тебе надо! Конечно, зимой спишь больше…

— Да нет же, — с раздражением перебила Джитти, — говорят тебе, я сплю всю зиму. Зарываюсь в сухие листья и сплю. И ни в какой еде не нуждаюсь. Это и есть спячка, она же гибернация. Все тело замирает.

— А это не опасно? Сердце тоже замирает?

Джитти кивнула:

— Опасно, конечно. Но мы, ежи, привыкли. Умру так умру, подумаешь! Усну и не проснусь, только и всего. А что бояться смерти? Или там что-то есть, и тогда все хорошо, или ничего нет — но тогда я об этом не узнаю. В любом случае не о чем беспокоиться. Лучше уж умереть во сне, чем задохнуться в петле или погибнуть в мучениях, когда человек прострелит тебе живот из ружья. Или если лиса съест. А тебе грозит именно это. Бояться надо жизни, а не смерти. Может быть, смерть — как раз лучше всего.

— Понимаю. Но все равно боюсь умереть.

— Это проделки жизни. Жизнь хочет держать тебя в своей власти как можно дольше — она не любит никого выпускать из своей хватки. Поэтому она, пока сильна в тебе, пугает тебя смертью. Она внушает, что смерть ужасна. Ее девиз — как бы ни жить, лишь бы жить. А это неправда. Каждый день мы боремся за жизнь и прилагаем все силы, чтобы избежать того, о чем ничего не знаем. Жизнь — большая тиранка, мой друг, и не исключено, что она-то и есть наш главный враг. Может быть, смерть — это поле со сладкой морковкой, по которому ты идешь и идешь до бесконечности, и лисы там беззубые, а у коршунов вырваны когти и клювы.

— Значит, ты не хочешь, чтобы я с тобой оставался, — подытожил Кувырок. — Что же, мне уйти? Поискать другую заячью колонию?

— Да нет, оставайся пока. Просто имей в виду, что я часто бываю в дурном настроении и не всегда буду под рукой. Смотри правде в глаза, Кувырок, заяц и еж — необычная парочка. Другие звери будут смеяться и дразнить нас. Меня-то не волнует, а ты у нас впечатлительный, хочешь, чтобы тебя любили. Мне все равно, мне хватает компании моих блох, а вот ты…

Кувырок задумался. Уходить сразу или остаться, несмотря на предупреждение? Ни одна из этих возможностей ему особенно не улыбалась. Он решил пока что поспать. Бывает, что, хорошенько вздремнув, смотришь на вещи совершенно иначе. Утро вечера мудренее. Иногда новый день приносит неожиданные возможности.

Так оно и случилось — следующее утро началось с большой неожиданности.

Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Кувырка разбудила Джитти.

— Вставай, тут к тебе пришли.

Кувырок выскочил из норы и увидел Стремглава.

— Слушаю тебя, — произнес он с холодком.

Стремглав опустил глаза, глубоко вздохнул и сказал:

— Я пришел просить тебя вернуться на Букерово поле.

— Да? Чтобы вы меня снова пинками выгнали?

— Мы просим извинить нас. Мы были неправы. Мы хотим, чтобы ты к нам вернулся.

— А я, может быть, теперь не желаю.

Стремглав, казалось, очень огорчился.

— Мы тебя очень просим.

Джитти, которая с интересом слушала разговор, решила вмешаться.

— Погоди-ка, Стремглав! Ты ведь не всю правду говоришь, верно?

— А ты что, ведьма? Можешь мысли читать? — рявкнул на нее Солнечный заяц.

Джитти сердито фыркнула и оскалила зубы.

— Ты со мной таким тоном не разговаривай! Я тебе не русак! Вот откушу тебе нос и на задние ноги порчу напущу! Ясное дело, ты не просто так зовешь Кувырка назад. Что-то за этим скрывается, иначе ты не явился бы так быстро и не стал бы его умолять. Это так же бросается в глаза, как эта бело-черная нашлепка, которую ты называешь хвостом. Ну-ка, выкладывай, в чем дело!

Стремглав, казалось, растерялся. Он стоял, переминаясь с лапы на лапу. Кувырок понял, что Джитти права и зайцы не просто раскаялись в нарушении законов гостеприимства. Что-то за этим скрывается.

— Ну-с, — строго сказал он, — я тебя слушаю.

Стремглаву деваться было некуда. Он снова вздохнул.

— Понимаешь, дело в том, гм-гм… — Каждое слово давалось ему с трудом. — Мы хотим, чтобы ты вернулся и… э-э… научил нас рыть эти ваши норки. Ну, такие, как вы, горные зайцы… В общем, так. Если не возражаешь.

— Как! — воскликнула Джитти. — Вы выгнали его за то, что он вырыл норку, а теперь хотите, чтобы он вернулся и вас научил? Где здесь смысл?

— Какой может быть смысл, когда Убоище над головой летает! — ответил Стремглав. — Тут уж не до смысла и не до приличий. Все, что может помочь нам уцелеть, годится, даже кроличьи штучки.

В глазах Джитти зажегся огонек.

— Ах, вот оно значит как! — протянула она.

— Что? Что такое? — Кувырок ничего не понял.

Джитти выкатилась вперед и стала нос к носу со Стремглавом.

— Ну-ка, расскажи, что случилось нынче перед рассветом? Убоище прилетело, верно? И кто-то из вас уцелел, потому что спрятался в нору Кувырка, так?

Стремглав, пряча глаза, кивнул.

— Примерно так. Близилось утро, начинало светать, и тут прилетело Убоище. Мы его, конечно, не слышали, но Камнепятка поймала краем глаза его тень, завизжала и прыгнула куда глаза глядят. Случайно она приземлилась рядом с твоей норой, Кувырок, и со страху заскочила туда. Еще полсекунды — и Убоище схватило бы ее.