Танцы на снегу - [113]

— Да, — подтвердил Кувырок, — и какие именно, если грозят.

Она покачала головой:

— Ну что ты за существо такое! Мало ли какие могут случиться несчастья — их и до завтра не перечислишь! А посоветовать могу только одно: дождаться несчастья — если оно действительно случится — и действовать по обстоятельствам. Почувствуешь что надо бежать, — беги, захочется замереть — замри. Больше-то вам все равно делать нечего.

— Наверное, ты права. Не могут же зайцы покинуть свою землю из-за каких-то предчувствий. Нужны факты, а их нет. Может, нас, наоборот, ждет что-то очень хорошее?

В небе послышался рев, пронеслась жесткая птица. Кувырок невольно прижался к земле. Здесь птица летела гораздо ниже, чем над Винследовым лугом или Букеровым полем.

Когда жесткая птица скрылась из виду, он поднялся, слегка смущенный. Джитти смотрела на него снисходительно.

— Ты что, самолетов боишься?

— Кого-кого?

— Так их все животные называют. Я на днях разговаривала с одной чайкой, она говорит, что в других местах их полно. Это машины, такие же, как автомобили, только летающие, чтобы людей перевозить. Чего только люди не выдумают, верно? Есть одно место на большой земле — недалеко, к западу от острова, — они его выровняли, залили бетоном…

— Знаю! — воскликнул Кувырок. — Я проезжал там на велосипеде!

Джитти сердито нахмурилась:

— Ну уж не ври, что умеешь на велосипеде ездить! Ты велосипеда небось и не видел никогда.

— Ты не понимаешь! Меня поймал один человек на колокольне, а другой человек… В общем, на велосипеде, конечно, ехал человек, а я сидел сзади в клетке. Я видел много машин и забор… Слушай, кто-то мне говорил, что ежи легко перелезают через такие железные заборы. Ты там, случайно, не была?

— Была, конечно. Неужели ты думаешь, что я пропущу стройку и не проверю, что там творится? Ничего интересного! Только здания и такая бетонная полоса, на которой самолеты разбегаются, чтобы взлететь. И садятся на нее же. Примерно как лебеди на поверхность воды. Все огорожено, и людей не пускают. Я там видела немало зайцев — на плоском месте с травой вокруг бетонной полосы.

— И эти зайцы не боятся самолетов?

— А чего их бояться? Они же не живые! И никогда не сходят с бетона. Пока ты на траве, тебе ничего не грозит. Ну, это как поля и дорога, понимаешь? И потом, там так все аккуратно и чисто — твоя Лунная в восторг бы пришла, если бы увидела. Прямые линии, трава подстрижена, забор прямой, вся земля ровная и гладкая, как замерзший пруд. И людей почти нет.

Кувырок, представив себе эту плоскую благодать, как всегда ощутил острую тоску по родным горам.

— Не пойму, что зайцам делать в таком месте, — сказал он.

— И я не пойму. Мне там не понравилось. Кажется, зайцы любят шум самолетов — наверное, потому и не уходят. Зайцы все-таки чудаки, согласись!

— Некоторые, — сдержанно сказал Кувырок.

— Большинство!

— Ну, это как считать.

— Вот именно. Я так считаю.

Они помолчали немного, а потом заговорили на какую-то безобидную тему. Наконец Кувырок простился с ежихой. Она когда-то спасла ему жизнь — этого он не забудет. Он направился назад, к тотему.

Большеглазка нетерпеливо поджидала его на Букеровом поле.

— Ну что, видел ее?

— Да, — Кувырок все еще думал о своих горах. Видел. Но помочь она ничем не может. Советует не думать ни о каких предзнаменованиях, а если что, действовать по обстоятельствам. Думаю, она права. А то мы в кроликов превратимся — они все время о чем-то беспокоятся.

— О чем же ты с ней столько времени разговаривал? — Большеглазка немножко обиделась, что он так долго не возвращался.

— Да так — о том о сем. О самолетах в основном. Эти жесткие птицы, что все время летают над нами, — самолеты, человеческие машины. Да мы и сами уже догадались. Они перевозят людей. Джитти говорит, что там, где они садятся и взлетают, за забором, — очень аккуратное место. По-моему, скука смертная.

— Неужели она там была?

— Один раз. Ей не понравилось.

Удовлетворив любопытство Большеглазки, Кувырок пошел и поговорил с Догоникой и Стремглавом. Предчувствия и сны волновали обоих еще меньше, чем самого Кувырка, так что их не пришлось уговаривать повременить и посмотреть, что будет. Джитти была права в одном: пока ничего не случилось, ничего и поделать нельзя. Вот когда случится, тогда уж придется решать. А решений может быть только два: бежать или замереть. Выбор невелик, другого у зайцев нет. А куда бежать — тоже не проблема: куда глаза глядят. Так и только так положено поступать зайцам.

Глава сорок девятая

Это случилось рано утром, когда все зайцы спали. Некоторые сразу пустились бежать, не поглядев, что будут делать остальные, и даже не проснувшись толком — глаза еще закрыты, а ноги уже бегут. Другие сначала замерли на мгновение, а потом тоже пустились наутек. Кувырок и Большеглазка в числе последних пробрались через изгородь и помчались по Поггринову лугу.

Восточнее Букерова поля раздавался ужасный грохот. Он приближался все ближе — крики, стуки, свист, удары палок по земле. Словно все человечество разом устремилось в поле, желая разбудить какое-то спящее глубоко под землей чудовище.

Кувырок, хотя и перепугался до смерти, не выпускал из виду Большеглазку и держался поближе к ней. Беременные зайчихи бежали с трудом, медленно. Перед парнями стоял трудный выбор — то ли бросить подруг и спасаться самим, то ли оставаться с ними, хотя помочь им все равно ничем нельзя. Кувырок держался сразу за Большеглазкой, замедляя бег, когда она тормозила, и увеличивая скорость, когда она бежала быстрее. Его беспокоило странное полуосознанное ощущение, что это все когда-то уже было, — но страх не давал в этом ощущении разобраться. Оно как муха жужжало в мозгу, вызывая смутные воспоминания.