Танцуя с ветром - [20]

Как быстро его объятия, еще недавно казавшиеся такими дерзкими, стали необходимы и желанны. Она ответила на поцелуй, и сердце ее учащенно забилось. Кит понимала, что никогда не забудет ни этой минуты, ни Стрэтмора. Их близость, контраст холодного дыхания ночи и тепла его прикосновений, его губы у ее виска, когда он выпускал ее из своих объятий, — все эти упоительные мгновения навсегда сохранятся в ее душе.

— Я не уверен, что ваше настоящее имя — Джейн, — задумчиво сказал Люсьен. — Но это не имеет значения. Я узнаю, кто вы на самом деле.

Эта его уверенность в себе больше всего беспокоила Кит во время их и без того серьезной дуэли.

— Нет, не узнаете, — твердо возразила девушка. Вернувшийся страх развеял окутавшую ее чувственную атмосферу. — Еще раз благодарю вас, милорд, и прощайте. В моей жизни нет места для вас.

— Вы его найдете, моя дорогая, — ответил он абсолютно спокойно. — До встречи.

Кит нырнула в холодную ночь. Пульс девушки участился, как только она вспомнила фразу Стрэтмора о «танце на ветру». Это был эвфемизм. Она сразу поняла, что он имел в виду смерть на эшафоте. Эта угроза становилась реальной по мере того, как Кит все шире пользовалась преступными мерами. Но, кроме того, образ «Танцующей на ветру» очень хорошо описал ее теперешнее положение. Кит чувствовала себя так, будто ей приходилось танцевать на пронизывающем ураганном ветру, с трудом сохраняя равновесие, когда первый неверный шаг грозил гибелью. А таинственный граф был особенно опасен, ведь из-за него она и могла потерять равновесие. Кит молила Бога, чтобы их пути никогда больше не пересеклись.

Интерлюдия

В комнату вошла молчаливая служанка с каменным выражением лица. Это означало, что пора готовиться. Она сняла с себя обыденную одежду и надела черную прозрачную рубашку, которая оставляла груди обнаженными и доходила только до середины бедер. Затем служанка помогла ей натянуть черный парчевый корсет и так туго затянула его, что она едва могла дышать. Теперь наступил черед черных шелковых чулок, которые прикреплялись к корсету ярко-красными подвязками, а затем высоких черных кожаных сапожек на таких высоких и тонких каблуках, что ходить можно было только с трудом. Она села, а служанка надела ей на голову рыжий парик с длинными, до талии, волосами. Она наложила толстый слой ярко-красной помады на губы, придав своему рту хищное и злое выражение, а на щеки — слой грима, и теперь на ее лице играл лихорадочный румянец. Последними штрихами были черные лайковые перчатки до локтей и черная полумаска с таким разрезом глаз, который еще более усиливал злобность лица.

Он стояла перед зеркалом и разглядывала свое отражение. Вся в черном, белом и алом, она казалась карикатурой на женственность, с неестественно туго затянутой талией, выпирающим бюстом и длинными ногами. Служанка удовлетворенно кивнула и вышла.

Теперь надо было подготовить себя морально. Она пристально всмотрелась в механическую игрушку, которая являла собой то, что должна делать она. Наконец, девушка, почувствовав, что готова лучше, чем когда-либо раньше, перешла в соседнюю комнату и зажгла свечи, несколько десятков которых были расставлены повсюду. Когда они все были зажжены, комната осветилась красноватым светом, и казалось, — это прихожая в преисподнюю.

Скоро он должен был прийти. Она подняла хлыст и хлестнула им об пол. Все было готово для выступления. Но когда ключ повернулся в замке, она инстинктивно напряглась. Несмотря на все уроки, она еще о многом не догадывалась. Успев принять безразличный вид, она почувствовала, как он вошел, услышала лязганье ключа, когда он запирал за собой дверь, и его тяжелое дыхание. Она стояла спиной к двери, поигрывая длинными искусственными рыжими волосами, заставляя его ждать.

Наконец, он не выдержал и произнес:

— Я здесь, госпожа. Что прикажете? Она поворачивалась медленно, всей своей статью выражая превосходство, презрение и высокомерие.

Он снова попытался что-то сказать, но она прервала его:

— Молчать!

Она играла хлыстом, который ударял об пол, лицо побледнело.

Внезапно, резким движением она щелкнула хлыстом, и треск разорвал напряженную тишину. Она поймала его взгляд и угрожающе произнесла:

— На колени, раб!

Глава 7

Кит с криком проснулась. Сердце колотилось. Она попробовала собрать воедино разрозненные фрагменты ночного кошмара, взглянула на свои руки и удивилась, не увидев на них перчаток из черной кожи.

Во сне девушка узнала что-то важное, но проснувшись, не могла вспомнить, что именно. Кит с трудом зажгла свечу, стоявшую у изголовья. Пальцы ее дрожали. Часы показывали за полночь. Кит встала с постели, но голова закружилась, и она упала на колени. Последние силы оставили ее. Сейчас она была беспомощным ребенком.

Когда все перед глазами перестало кружиться, Кит неуклюже поднялась и натянула платье поверх ночной рубашки. Потом пошла на кухню и поставила чайник на огонь. Виола, до этого спокойно спавшая, с вопросительным мяуканьем проскользнула на кухню. Девушка схватила ее, прижав к себе. Тепло кошачьего тельца успокаивало и ослабляло щемящее чувство одиночества.

Девушка ждала, пока закипит чайник. В это время хлопнула входная дверь. Вернулась Клео Фарнсуорт. Это было просто счастьем. Кит отпустила кошку, пробежала через гостиную и отперла дверь. Клео стояла в общей прихожей и уже собиралась подняться к себе наверх. Это была прекрасно сложенная блондинка, немного старше двадцати.