Танцуя с тигром - [2]

Черный археолог вынул свой товар.

Фео перевернул маску, осмотрел ее, презрительно усмехнулся и предложил тысячу долларов.

Археолог разочарованно покачал головой:

– Мне надо вдесятеро больше этого.

– Твое дело копать. А мы решаем, сколько это стоит.

Ярость закипела в крови черного археолога. Придурки, жадные mensos![10] Будто его работа ничего не стоит. История не имеет ценности. А для них важна только очередная поездка к границе с целью сбыть наркотики. Да, он должен был поговорить с кем-то, обладающим IQ.

– Мне нужно поговорить с Рейесом.

Фео бросил на него быстрый взгляд:

– Никто не может поговорить с Рейесом. Никто даже не видится с Рейесом.

Это была правда. За три года, проведенных здесь, черному археологу ни разу не довелось встретиться с этим человеком. Наркобарон постоянно менял местоположение, каждый день появляясь в новом городе, в новом обличье. Пентхаус в Масатлане. Канализационный коллектор в Сьюдад-Хуаресе. Человек тысячи лиц: попрошайка, хипстер, генеральный прокурор. Ходили слухи, что его настоящее лицо похоже на старческую мошонку. За глаза люди называли Рейеса El Pelotas[11]. У него отсутствовала половина правого уха. Рейес был воротилой, Patrón, который считал себя интеллигентом; он коллекционировал антиквариат тоннами, обожал посещать открытие новых галерей и наслаждался розовым шампанским. Он мог появиться на ранчо, купить любую маску; закрыть ювелирный магазин, бросить золотые кольца детям на игрушки. Подобно волшебнику, он мог заставить мужчин исчезнуть, а женщин разрéзать пополам.

– Передайте Рейесу, что у меня для него кое-что есть. Скажите, что это стоит его времени.

Фео ухмыльнулся, предвкушая увлекательное зрелище.

– Ах, ну что же, ладно, проходи. – Он провел археолога по коридору к винтовой лестнице, ведущей внутрь. – Я сообщу Patrón’у, что его любимый пещерный человек сгорает от нетерпения встретиться с ним. Располагайся, чувствуй себя как дома. Выпей.

Археолог остался с Альфонсо ждать в полумраке. Перед самым большим в мире телевизором стояли два повидавших виды дивана, на которых они и расположились. Мэддокс сцепил ладони над маской, которая накрывала его пах, и разглядывал пуленепробиваемые окна. В одной из панелей он заметил три отверстия от выстрелов. Пули были выпущены изнутри.

Альфонсо затянулся сигаретой и почесал подбородок.

– Ты настоящий идиот, в курсе?

– Regalame un tabaco, compa[12].

Альфонсо бросил ему пачку и зажигалку:

– Последняя воля умирающего.

Здесь каждый улыбался, не испытывая никаких эмоций. Звук шагов по ступеням. Два человека. Первый остановился на лестничной площадке. Левая рука расположилась на перилах, правая сжимала в кармане ствол пистолета. Рейес был невысок, приземист. Его массивная грудь медленно поднималась и опускалась, он тяжело дышал. Он был одет в тренировочные брюки и белое пончо. Соломенная шляпа с развевающимися розовыми лентами скрывала большую часть его лица. Дикое сочетание местного колорита. Черному археологу не терпелось посмотреть на ухо, но он пересилил себя и опустил голову.

– Ты хотел со мной поговорить? – Тон Рейеса был ровным, но холодным.

Археолог учтиво кивнул и достал маску. Он гордился своим испанским, знал, как правильно себя преподнести. Скромно и в то же время витиевато.

– Patrón, con todo respeto[13], сегодня я принес вам восхитительное сокровище. На то, чтобы откопать его, у меня ушло два дня.

Ответа не прозвучало. Никто не может поговорить с Рейесом. Никто даже не видится с Рейесом. У археолога пересохло в горле. Он понял свою ошибку.

– Этой маске пятьсот лет, – продолжил он. – Она принадлежит музею. Это обложка «Time Magazine». Эта маска была создана, чтобы превратить могущественного человека в бога.

Рейес уставился на него, словно лицо Мэддокса было охвачено пламенем.

Черный археолог сделал еще одну попытку, на этот раз более прямо.

– За нее легко дадут больше двадцатки, но я возьму десять. Сегодня.

Рейес не смотрел ему в глаза. Сначала археолог подумал, что всему виной его корявый испанский, но потом осознал более унизительную правду: Рейес игнорировал его, потому что он – больной на голову наркоман, который лебезит, чтобы выцыганить денежки на очередную дозу. В груди вскипела черная злоба. В порыве гнева он мог совершить глупость. Голени под джинсами дрожали. Бешено тикали часы, или, быть может, это колотилось его сердце.

Наконец Рейес швырнул пачку песо. Сверток упал, да так и остался лежать, словно мертвый зверь, к которому никто не хотел прикасаться. Альфонсо забрал маску. Черный археолог опустился на колени перед деньгами, понимая, что пересчитывать не стоит.

– А теперь принеси мне следующую, – прорычал Рейес.

Часть первая

Бóльшую часть своей жизни я носила маску. Так делает подавляющее большинство людей. В детстве я закрыла лицо руками, думая, что если не могу увидеть отца, то и сама для него невидима. Когда я поняла, что ошиблась, стала прятаться под масками на Хэллоуин: клоунов, ведьм и Рональда МакДональда. Много лет спустя, посетив Мексику, я осознала, как далеко эта маска может тебя завести. На пыльных улицах деревенские жители превращались то в ягуаров, то в гиен, то в самого черта. Годами мне казалось, что обряд надевания маски – это способ начать с чистого листа, стать кем-то новым, совершенно другим. Теперь я знаю намного больше.