Танцуя с Девственницами - [81]

– Несколько ограблений, – уточнил Купер.

– Шесть ограблений и четыре взлома машин. Каждое утро.

– И еще парочку актов вандализма.

– Во-во. И так каждый день. Я тупею. Теперь даже хороших облав не делается. Сто лет уже не было.

Уининк пролил немного пива, и рукав его кожаной куртки прилипал к столу, когда он двигал рукой. Купер изо всех сил старался удержаться в пределах своей нормы. Он не видел Уининка таким пьяным с того времени, как тот развелся, – его брак продержался меньше двух лет. Жена Уининка сказала, что не понимала, во что ввязалась. И она даже не имела в виду Тодда. Она имела в виду службу в полиции.

– Теперь решено облавы в центре города не проводить, – сказал Купер.

– Ну, это позор. Облавы интереснее всего. А то возимся только с магазинными кражами. Что в этом веселого, Бен?

Они перебрались в «Красный лев», уютный паб, в котором негромко играла на заказ популярная музыка семидесятых и стояли игровые автоматы. Хозяин знал их обоих, и первый раунд они начали за счет заведения. Пиво исчезало слишком быстро, и на душе у Купера было неспокойно.

– А взять эти камеры наружного слежения! Сколько людей лишились работы из-за них?! – сказал он.

– Чертовы камеры. Слишком уж напоминают Большого Брата, скажу я тебе.

Купера поразили литературные познания Уининка. Он и не предполагал, что тот читал Джорджа Оруэлла. Его антиутопия «1984» относилась к числу любимых книг Купера, наряду с «Властелином колец».

Потом он нахмурился.

– Мы говорим об Джордже Оруэлле, верно?

– Никогда о таком не слыхал, – сказал Уининк и рыгнул. – Он из другого отделения? Наверное, познакомился с ним на собрании полицейской федерации или еще где.

Купер отхлебнул глоток пива. Все нормально – кроме телевизионной программы в «Эден уэлли таймс», Тодд Уининк не читал ничего.

Третий паб – «Станционный отель» – был рангом пониже. Здесь не было негромкой музыки, телевизоров или горячей еды – только общий стол, прогорклый картофель-фри, музыкальный автомат и куча дисков с записями хеви-металл. Все посетители, похоже, носили старые футболки а-ля «Айрон Мэйден». К бару подошла женщина в кожаных брюках.

– Чтоб я провалился, глянь-ка на эту задницу, – сказал Уининк.

– Не говори так. Противно.

После следующей порции пива Уининк стал с преувеличенной заботой разглядывать Купера.

– Долбаный ты педик, вот ты кто, Бен. Знаешь об этом? Долбаный педик. Но я тебя люблю. Ты – мой товарищ.

Они кивнули друг другу, глядя мутными глазами. Слова уже стали излишними. Пиво сблизило их, окутав теплым сентиментальным облаком.

Уининк достал пачку сигарет и угостил Купера. Тот взял сигарету. Он не курил с шестнадцати лет. С минуту он ее тупо рассматривал. Уининк хотел дать ему прикурить, но Купер мотнул головой и осторожно положил сигарету на подставку рядом с пивным стаканом. На подставке была изображена популярная певица. Купер не мог удержаться от смеха. Получилось так, словно сигарета торчала у нее из носа.

– Знаешь, Бен, – сказал Уининк после затянувшегося молчания, – ты и я, мы ни от кого не потерпим ни капли дерьма.

– Верно.

– Я прав?

– Ты прав, Тодд.

Уининк проследил взглядом за женщиной в кожаных брюках, возвращавшейся к своему столику, и сделал глубокую затяжку.

– Ну, что я говорил?

– Пойдем куда-нибудь в другое место.

Купер и Уининк вышли из паба, пересекли улицу и, слегка пошатываясь и иногда поскальзываясь на булыжной мостовой, направились к скверу рядом с торговым центром.

– А хочешь, давай в чехарду сыграем здесь? – предложил Уининк, раскачиваясь на черной кованой ограде и даже не заметив, что ударился ногой о решетку. Его голос неестественно громко разносился по тихому скверу. Мужчина и женщина средних лет, садившиеся в машину, обернулись и посмотрели на них. Купер почти что слышал их неодобрительные возгласы. На этот раз в сквере не было шумных молодежных компаний, которые отвлекали бы внимание.

– Перестань, – одернул он своего компаньона.

Уининк дал увести себя из сквера по переулку к супермаркету Сомерфилд. Оказавшись на берегу реки, друзья отправились под мост через реку Эден, построенный еще в девятнадцатом веке.

– Что-то здесь не видно жизни, – пробормотал Уининк. – Это разве не ночной клуб?

– Ночной клуб? Во вторник?

– Мне надо выпить еще.

– Уже все закрыто.

– Но по дороге нам попалось несколько пабов, а мы протопали мимо.

Уининк пошел медленнее, разглядывая реку. Темные тени затаились у самой поверхности рябившей воды. Всего лишь камни. Для чего-либо другого здесь было слишком мелко: можно перейти реку и почти не замочить ноги.

– Вон утки спят, – сказал Уининк. – Давай их разбудим.

– Зачем?

– Слишком тихо.

Набрав в пригоршню гальки, Уининк начал кидаться камешками в диких уток, которые спали в камышах, засунув голову под крыло. Движения его были неточны, и камни, не причиняя уткам никакого вреда, с легким плеском падали в воду.

– Нужно что-то побольше.

Купер огляделся. Его охватило легкое беспокойство, пробравшееся сквозь алкогольную завесу. Машин на мосту почти не было. Огни горели только в супермаркете. Наверно, там работавшие в ночную смену служащие разбирали полки и выписывали накладные. В любой момент кто-то из них мог выйти на улицу покурить.