Танцуя с Девственницами - [20]

– Не особенно, – пожала плечами Фрай.

Мегги, похоже, удивилась. Или огорчилась?

– Говорят, что пластическая хирургия сможет помочь. Но не сейчас. Рана еще слишком свежая.

– Да, потребуется время.

– Со временем тело в определенной степени само лечит себя: кровь свертывается, раны закрываются, вырастает новая кожа. «Удивительно, до чего дошла современная хирургия!» – твердят мне со всех сторон. Но я-то ведь знаю: таким, как раньше, мое лицо уже не будет никогда! Невозможно восстановить прежние ткани, и тело помнит рану. След останется навсегда!

В деле говорилось, что Мегги Крю оказали необходимую психиатрическую помощь в полном объеме. Ее уговорили записать свои переживания и обсудить их с сотрудниками службы поддержки жертв насилия. Некоторое время полиция обращалась с ней как с ребенком. Но к концу дня они все еще не добились нужного результата. Мегги Крю знала гораздо больше, чем рассказала полиции. Она видела того, кто на нее напал, и осталась жива. Скорее всего, этот же человек убил и Дженни Уэстон. Сейчас полиции, как никогда, был необходим каждый фрагмент информации, хранившейся в памяти Мегги.

Фрай пыталась понять, насколько безопасна эта квартира, расположенная на втором этаже «Дервент Корт» – перестроенной гостиницы, оставшейся от курорта Викторианской эпохи. Здание пустовало много лет, пока наплыв служащих в совете графства не повысил спрос на жилье в Матлоке. Теперь обеспеченные квартиранты жили в комнатах, к которым вели отделанные мрамором коридоры, и могли хоть целыми днями любоваться дорогущим видом на долину реки Дервент, в том числе и кабинками фуникулера, доставлявшего туристов на Авраамовы высоты.

В конце концов, внизу, в вестибюле, сидел консьерж. Придется перед уходом поговорить с ним: пусть повнимательнее присматривается к посетителям, приходящим к жильцам «Дервент Корт».

Диана глянула в темноту за окном. К югу на линии горизонта неподвижно застыл белый, изрытый карьерами склон горы. Рудные компании не предприняли ничего, чтобы компенсировать или хотя бы как-то уменьшить ущерб, нанесенный ландшафту. И на поверхности земли, как символическое напоминание, как наследие прошлого, остались шрамы. А возможно, это предупреждение. О том, что все легко может повториться, если никто ничего не попытается изменить.

– Да, в одних случаях требуется время, – сказала Мегги. – А в других – чудо.

У Бена Купера уже сформировалось устойчивое представление о Дженни Уэстон. На нехватку фактов на этот раз пожаловаться было нельзя. В основу легла запись в журнале пункта проката велосипедов. И не только: менеджер центра знал, где стоит ее автомобиль. Как только полицейские проникли внутрь машины, в бардачке сразу же обнаружили ее сумочку, в которой нашелся ежедневник. Вся информация, какую детективы только могли пожелать, была написана на первой странице рукой самой Дженни. Там значились не только имена, адреса и телефоны ее ближайших родственников, но также день ее рождения, номера страховки и банковских счетов, мобильный телефон, имена ее врача, дантиста и ветеринара, название конфессии, к которой она принадлежала, адрес ее страховой компании, номер членского билета «Нэшнл Траст»,[3] рост, вес и размер обуви. И ее группа крови.

А затем отец, Эрик Уэстон, без промедления, как только с ним связались, приехал из Алфретона. Купер вернулся в Партридж-кросс с фермы «Рингхэмский хребет» как раз вовремя, чтобы присутствовать при его встрече со старшим инспектором Тэлби. Мистер Уэстон охотно говорил о дочери, с воодушевлением вспоминая даже незначительные подробности из ее жизни, словно стараясь напомнить о Дженни себе.

Дженни вышла замуж в двадцать один год. Ее муж, Мартин Стаффорд, не понравился ее родителям. Конечно, полицейским нередко приходилось слышать подобные рассказы. Мало кто из родителей думает, что мужчины, которых выбирают их дочери, достаточно хороши для них. Но Стаффорд продержался три с половиной года, пока не стал очевиден его жестокий характер. Дженни оставалась с ним еще два года, пока они наконец окончательно не расстались.

Обычная история. Женщина унижена, но терпит, отказываясь верить, что нет смысла сохранять брак; порой она даже убеждает себя, что мужчина так обращается с ней, потому что любит ее. Куперу казалось невероятным, что существуют женщины, ждущие от брака многого. Их вера умирает с трудом.

Мистер Уэстон работал заместителем директора в одной из средних школ долины Эден. Усталый взгляд, присущий многим школьным учителям зрелых лет. Вьющиеся, непричесанные волосы виднелись главным образом на затылке. Бросалось в глаза, что их давно пора подстричь. Он был одет в потертый серый костюм и излучал какой-то необъяснимый запах, напомнивший Куперу школьные дни: пахло не то мелом, не то заплесневелыми учебниками, не то школьными обедами и немытыми мальчишками.

Похоже, мистер Уэстон склонялся к тому, что в смерти дочери виновен Мартин Стаффорд, совсем не обращая внимания на тот небезызвестный ему факт, что Мартин и Дженни не виделись уже три года.

– Это совершенно в его духе – вот так взять и появиться в жизни Дженни, а она, вероятно, согласилась встретиться с ним, не сказав нам ни слова, – заявил он.