Танцоры Аруна - [11]

— Трогаемся, — скомандовал Кел.

Подняв свой куль, Керрис попытался очистить его от пыли. Элли уже сидела верхом на Туле и держала повод Магриты. Черная кобыла потянулась мордой к новому хозяину. Она выглядела отдохнувшей, смоляная шкура лоснилась. Керрис пристроил свои вещи за седлом, вскарабкался на Магриту и взял у Элли повод. Сура махала им с порога. На выезде из поселка Айлин снова завела свою песню.

Все утро скакали степью, такой же голой и плоской, как и накануне. Изредка на равнине попадались домики и поля в каменных оградах. О вчерашнем переходе Керрису напоминала боль в спине, а дорога шири предстояла дальняя. Он оглянулся. Горы за спиной серым зубчатым полукругом обступали землю. Солнце начинало припекать. Керрис распустил завязки у ворота. Магрита бежала ровно, легким шагом. Он приноровился к лошадиной поступи и все меньше подскакивал в седле.

— В далеких и чужих краях холмы и звезды мне друзья, — пела Айлин.

— Керрис, — окликнула Элли.

— А?

— Как тебе без Торнора?

— Хорошо.

Навстречу катилась телега, груженная мешками. Правила женщина.

— Покой пусть пребудет с вами, — крикнула она.

— И тебе того же, — ответил Кел.

Такое приветствие Керрису было незнакомо.

Дорога делалась все шире. Одно из полей от обочины до противоположного края было заставлено кольями и деревянными рамами, на которых висели коричневые безжизненные корни.

— Что это?

— Виноградник, — ответила Элли.

По другую сторону от дороги уходили вдаль ряды деревьев, осыпанных белыми цветами.

— А это яблоневый сад.

Белые цветы на деревьях были очень душисты. Незнакомый аромат пьянил, как вино.

В полдень шири достигли реки.

— Это Нерроуз, — определил Кел. — Он неглубок, мы переправимся вброд.

Лошади вошли в прозрачные воды. Камни на дне были красные и желтые. Течение взбивало бурунчики у ног Магриты. Преодолев илистую отмель на противоположном берегу, путники поднялись на речной откос. За рекой поднимались к небу островерхие крыши селения. Пахло жильем, а от тюков во встреченной повозке шел крепкий овчинный дух.

Въехали в улицу. Возле дома повыше прочих на столбе висел щит. На нем был изображен всадник в полосатом капюшоне. Содержание картинки поясняла надпись: «Зеленый человек».

— Вот и заезжий двор. Остановимся? — предложила Айлин.

Ромбовидные окна гостиницы сверкали голубыми стеклами.

— Должно быть, здесь найдется глоток эля для проезжающих, — оживился Риньярд.

— Вспомните корчму под Торнором, — холодно заметил Эриллард.

— Подумаешь, — возразила Элли. — На севере и не то могло случиться, а здесь нас знают.

Не понимавший, о чем зашла речь, Керрис взглянул на брата.

* * *

«Краснолицый говорил дерзости, и он схватил повод Каллито… Может, не стоило…»

* * *

Все померкло. Обессиленный Керрис повалился на шею Магриты, задержав падение. Голову разрывало болью. Видения не оставили его. Зачем они теперь! Голоса спутников, чуть слышные, не достигали сознания. Топталась Магрита.

Сильные руки встряхнули его за плечи.

— Керрис, Керрис, очнись.

Голос брата. Значит, он возвращается к жизни. Керрис рискнул приподнять голову и открыть глаза. Кел был рядом, верхом на Каллито.

— Не бойся. Видение исчезло.

Выходит, Кел тоже про это знал!

— Я думал, после нашей встречи приступы не возобновятся.

— Да нет, все не так просто. Ты понимаешь, что вдруг накатывается на тебя?

— Нет.

— Это называется внутренней речью.

— Что-что? — Риньярд высунулся из-за спины Кола. Айлин шикнула на любопытного.

Керрис повторил:

— Внутренняя речь. Ученый Жозен не находил объяснения моим припадкам, а это была внутренняя речь.

— Ничего удивительного, о ней мало кому известно, как и о других тайнах магии. Ты слышал что-нибудь о волшебных дарах? Внутренняя речь-один из них. Им была наделена наша мать Элис и передала тебе. Не нужно бояться внезапных озарений.

— Я не боюсь. Я этого в толк взять не могу. — Керрис уже вполне владел собой.

— Мне было известно, что ты обладаешь внутренней речью. Никогда не забуду твоего первого проникновения в меня, — Кел усмехнулся. — Я занимаюсь любовью, и вдруг начинается какое-то наваждение. Только потом Сефер мне все объяснил.

Керрис вспыхнул. Как сейчас он увидел себя содрогающимся от страсти на соломенном тюфяке в сторожевой башне. После происшедшее казалось безумием. Непривычное, неведомое… Невероятно, но потом оказалось, что все это бывает наяву и не фантом воспаленного рассудка… Он очнулся под взглядом шири.

— Я избавлюсь от этого?

— Внутренняя речь не исчезает сама собой. Это непреложное свойство. Можешь им пользоваться или попытаться позабыть… Вот до Илата доберемся, и ты все узнаешь. Тебя непременно выучат, там в школе обучают колдовству.

— Я колдун?

— Очень возможно.

Собаке на крыльце не нравились постояльцы. Могла смекнуть, что ее желтыми зубами никого не напугаешь, но по привычке скалилась. Получив пинок, она вылетела с крыльца. Собачий ненавистник в грязном фартуке расплылся перед приезжими.

— Всех восьмерых готов принять. Милости прошу.

— Теперь неудобно уехать, — сказала Айлин.

— Останемся, — согласился Кел.

Спешились. Ноги Керриса никак не могли соединиться в коленях, будто он с рождения был обречен передвигаться враскоряку. Кел тронул за плечо.