Танатос - [14]

Алтухов вернулся к дивану, налил еще и уже через несколько секунд внутри почувствовал приятное тепло, которое постепенно разливалось по всему телу. Ему нравилось это состоянии. Когда у него случались деньги, нравилось медленно напиваться в одиночестве и в полной тишине наблюдать, как сворачивается и исчезает в самом себе реальный мир. Как он теплеет и постепенно уменьшается в размерах. И тогда Алтухов начинал ощущать его мягкую мутную оболочку плечами и спиной. Затем, после энного стакана в уютном коконе гас свет, и Алтухов проваливался в небытие до утра. Правда, на утро Алтухов в который раз обнаруживал, что теплый кокон растворился, и со всех сторон его опять обступил холодный реальный мир. Алтухов вновь начинал чувствовать себя голым и больным, и он машинально тянулся к пустой бутылке, как замерзший во сне тянется за одеялом, чтобы натянуть его на себя, укрыться с головой и снова уснуть.

Алтухов не успел донести кружку до рта, когда услышал, как тихонько открылась, а потом так же тихо закрылась дверь в квартиру. Алтухов замер, боясь выдать себя скрипом пружин, осторожно поставил на пол кружку и стал медленно подниматься с дивана. При этом лицо у него было такое, будто он только что ограбил квартиру и убил хозяев.

Из коридора до него донеслись осторожные шаги. Непрошеный гость как будто подкрадывался к двери, и Алтухов так же тихо, выбирая места, куда можно поставить ногу, прошел за разбитый шкаф и прижался спиной к стене.

Судя по всему, гость уже добрался до двери в комнату. Затем надолго наступила тишина, и после утомительной паузы вошедший похлопал по шкафу рукой и голосом Нины сказал:

– Мертвенький. -‘Тьфу, это ты, Нина? – громко спросил Алтухов, и она испуганно откликнулась:

– Я. А это ты?

– Я, я… – ответил Алтухов и вышел из-за шкафа на середину комнаты. – Вот так встреча. Что это тебя сюда принесло?

– А ты что, здесь и живешь? – удивленно спросила Нина. – Ты же говорил, что у тебя есть комната. Это и есть твой дом?

– Да, – с напускной важностью ответил Алтухов. – У меня таких квартир по две на каждом этаже. Располагайся, коль пришла.

Гостем будешь. Сегодня у меня даже есть чем угостить.

– Значит, ты здесь и живешь, – с горечью повторила Нина.

– Здесь, здесь, – ответил Алтухов. – Участковый меня достал. Вот сегодня переселился. Давай отпразднуем новоселье. Гостей вроде больше не предвидится. Во всяком случае, я на это надеюсь. Так что, можно начинать. – Алтухов плеснул в кружку портвейна и протянул ее Нине. – Давай выпьем за этот мертвый дом. Здесь, наверное, и привидения водятся. Ты веришь в привидения?

Нина не ответила и села на диван.

– В общем, за мое последнее пристанище. Дай Бог нашим управителям закончить свое существование в подобном интерьере. – Алтухов nabek взглядом комнату. – Больше я им ничего не должен. Я свободен! – Явно красуясь, он сунул кружку с портвейном Нине в руку. – Свободен, понимаешь?

Нина кивнула головой и печально улыбнулась.

– Понимаю, – сказала она и пригубила вино.

– Да ты пей, пей и садись, – возбужденно сказал Алтухов. – Оказывается, для того, чтобы стать свободным, нужно только умереть. Не больше, не меньше.

Неожиданно они услышали шаги, а затем и невнятный разговор на лестничной площадке. Громко шаркая ногами, кто-то поднимался по ступенькам на второй этаж.

– Что-то сегодня здесь много народу, – поморщившись, проговорил Алтухов, но увидев, как Нина испугалась, добавил: – Да ты не бойся. Наверное, мужики, бутылку распить. ’Холодно на улице.

Шаги приближались. Затем кто-то вошел в квартиру, громко выругался, и дверь в комнату отворилась. За ней стояли два человека: один – длинный и сутулый, с разбитой, грязной физиономией, другой – маленький, с рыжей свалявшейся бородой.

Оба одеты были примерно одинаково, в "антикварные" драповые пальто со следами бесчисленных ночевок на вокзальном полу и в таких же вот квартирах. ’арактерные скрюченные позы этих бродяг говорили о том, что внутри у них не осталось ни одного здорового органа, и каждое движение требует от них немалых усилий и причиняет боль. Видно было, что оба уже давно дошли до ручки, и от смерти их отделяет каких-нибудь два десятка бутылок водки или одна неудачная попытка пьяными добраться до ночлега.

Увидев Алтухова с Ниной, бродяги растерялись, захлопнули дверь, и на некоторое время в доме снова стало тихо. Понятно было, что они молча стоят в прихожей, чего-то выжидают или решают, как поступить. Молчали и Алтухов с Ниной. Наконец дверь снова отворилась, и длинный простуженным, клокочущим голосом проговорил:

– Слышь, мужик, это наше место.

– Тебе что, квартир мало? – беззлобно, но с заметным вызовом спросил Алтухов. – Поднимитесь выше.

– Там нет дивана, – сказал длинный.

– Пойди купи, – ответил Алтухов, всем своим видом показывая, что уступать он не собирается.

Дверь снова закрылась, но бродяги остались стоять за ней, и Нина едва слышно прошелестела:

– Они не уйдут. Пойдем отсюда.

– Нет, мы первые, – так же шепотом ответил Алтухов.

– Но нам же есть куда, а они бездомные.

– Нет, – твердо повторил Алтухов. – Это что, гостиница, что ли?

Здесь кто первый пришел, тот и хозяин.