Большую часть времени я провожу на пляже при курортных отелях или в открытом баре на набережной, где я сижу, выжидая недовольных подростков, которым осточертело сидеть в комнатах с родителями. Иногда они выходят прогуляться в одиночестве в сумерках. Я смотрю на предательскую бледность, выдающую в них учеников, приехавших сюда на каникулы. Я не хочу рисковать с местными мальчиками. Вместо этого, я представляюсь Минди или Дженной и говорю, что я тоже на каникулах, учусь в колледже, и спрашиваю, учатся ли они там же. Некоторые врут и притворяются, но большинство со смехом признаются, что им только четырнадцать, а потом становятся еще более польщенными, когда мой интерес не ослабевает. Мы находим раздевалки на пляже их отеля, одноместные туалеты в какой-нибудь забегаловке, темные углы пляжа, где два тела на полотенце не привлекут внимание. Когда они настаивают на номере телефона, я даю им ненастоящий. Если же требуют встретиться на следующий день, я назначаю встречу под белой вершиной «той хижины» на противоположном конце пляжа и никогда не прихожу.
Пока что моя юность и внешность легко позволяют это делать. Я стараюсь не думать о сумраке лет, ждущих впереди, когда время начнет медленно забирать мою молодость и необратимо изменять тело. Придется ограничиться определенным типом — мальчики без матери, или настолько сексуально голодные, что не будут против моего подержанного состояния. В конце концов, мне придется найти хорошо оплачиваемую работу в городе и искать алчных до денег, которых я смогу снять на ночь. Но это случится еще не скоро, между сегодняшним и тем днем будет еще много веселья.
Я, конечно, теперь не забываю, что не стоит испытывать удачу. Неделями, когда ничего не происходит, я тренируюсь удовлетворяться воспоминаниями. У меня сохранились почти фотографические воспоминания о счастливых временах с Джеком и Бойдом, и я часто о них думаю. Я представляю их именно такими, какими они запомнились мне, когда впервые вошли в мой класс. Иногда мысль о том, что сейчас им почти восемнадцать, обертывается вокруг их образов как змея, и мой желудок обрывается, когда я представляю их полностью возмужавшими. Если я наткнусь в своем баре на Бойда, приехавшего сюда в отпуск, меня охватит тошнота — это будет не лучше, чем воочию увидеть реанимированный трехсотлетний труп. Оба они — до сих пор любимые объекты моих фантазий, которые я собираю в единое целое, — в конце концов, я столько раз была с ними. Но иногда подсознание пробивается наружу с мыслью о том, что они сейчас фактически взрослые мужчины. От этого мастурбировать становится тяжело. Иногда, ночами, чтобы достичь оргазма, мне приходится придумывать альтернативную историю и говорить себе, что ни один из них не выжил тогда, перед моим арестом, — Джек пострадал от смертельного удара, нанесенного ему в лесу моей рукой, а Бойд, истекая кровью в одиночестве в спальне Джека, умер не приходя в сознание от шока.
