Тамерлан - [79]

Двор мечети Биби-Ханым. Реконструкция.

Ансамбль Шахи-Зинда.

Шахи-Зинда. Внутренний дворик одной из групп мавзолеев.

Шахи-Зинда. Входной портал ансамбля Мухаммед-султана (внука Тамерлана). Начало XV в.

Шахи-Зинда. Мавзолей одной из жен Тамерлана Туман-Ака — самый красивый и трогательный из всех существующих на Земле мавзолеев. 1405.

Главная святыня Шахи-Зинда — надгробие надо могилой Кусама ибн Аббаса, почитаемого мусульманского святого.

Шахи-Зинда. Мавзолей Казы-заде Руми, редкого ученого-астронома — обладателя собственного мавзолея. Около 1437 г.

Бабур — Тимурид, основатель династии Великих Моголов в Индии.

Бабур закладывает «Сад верности» в Кабуле, который он покорил в 1504 году, в начале своего пути к могуществу. Любитель природы, Бабур устраивал сады повсюду, чьи бы земли он ни завоевывал. Миниатюра Бишана Даса (лица работы Нанха). Около 1590 г.

Внук Тамерлана Улугбек.

Остатки секстанта обсерватории Улугбека

Самарканд. Медресе Улугбека. 1420.

Гробница Хафиза, великого персидского поэта, с которым, возможно, встречался Тамерлан.

Страница из дивана Хафиза. XIV в.

Серебряный подсвечник из мечети Ясави — великого мистика Центральной Азии, над чьей могилой по воле Тамерлана был воздвигнут мавзолей.

Портрет художника. Копия с работы Джентиле Беллини, приписываемая Бехзаду.

Коран Аргус Шаха. Фронтиспис. Каир, Национальная библиотека. 1368–1388.

План и макет мечети.

«Шелковый путь»

«Красный» мост на реке Храмчай, через который проходил караванный путь. Азербайджан.

Охранник у ворот караван-сарая. В нем можно было погреться, переночевать, укрыться от врагов. Миниатюра из итальянской рукописи. Музей Коррер, Венеция.

Комплект из шахматных фигур: вверху — пешки, ферзь, конь; внизу — слон, ладья, король. Слоновая кость. Афрасиаб (Самарканд) VII–VIII вв.

Фрагменты керамики. Самарканд. XIV в.

Поливной изразец из Самарканда. XIV в.

Деталь деревянной двери из Гур-Эмира. Самарканд.

Усыпальница Тамерлана Гур-Эмир. Самарканд. Конец XIV — начало XV в.

Глава XI Религии в ареале тимуридской экспансии

Упадок мусульманства в XIII веке

В XIII столетии над исламом нависла смертельная угроза. Он полностью лишился политической власти как в Центральной Азии, так и на Среднем Востоке, за вычетом нескольких провинций. На идеологическом фронте он перешел к обороне без особой надежды на успех, тогда как латинский Запад с его Крестовыми походами наступал удручающе напористо. Годы 1256–1258 выдались особенно тяжелыми. В 1256 году монголы окончательно расправились с сектой шиитов-исмаилитов (в борьбе с которой обнаружили свое бессилие Сельджукиды), разорив их «орлиное гнездо» в Аламуте, где спасался их верховный вождь, тем самым положив конец террористическому режиму, основанному на политическом преступлении. В 1258 году они заняли Багдад, предали смерти халифа и уничтожили аббасидский халифат, наследники которого бежали в Египет. Так, впервые сунниты были лишены власти в Азии и оказались принужденными повиноваться немусульманскому правительству, к тому же зачастую враждебному исламу. Для них это явилось уроном, вроде бы непоправимым, так как они лишились мирского авторитета и главенствования, которыми всегда пользовались для утверждения своей духовной гегемонии. Шииты, чьи средства политического воздействия тоже ослабли, страдали от этого в меньшей степени. Согласно их учению, всякая власть была узурпированной и править ими мог лишь некий сокровенный имам, существо умозрительное, но живое, от которого они ждали — по его явлении — спасения для своей общины. Упразднение халифата их огорчило не слишком: страдая от постоянного неприятия его, шииты полагали, что он чрезмерно их преследовал.

Оказавшиеся в большой прибыли в результате этой операции, христиане незамедлительно примкнули к монголам, поддержали их военные предприятия и возгласили им хвалу. При всей их многочисленности они являлись вассалами с самого первого дня арабского нашествия. Сказать, что вкупе с латинянами они составляли большинство населения арабской страны, нельзя; однако их прослойка была значительной: исламизация не то же самое, что арабизация. И потом не обязательно все были арабизированы, разве что армяне! Еще восемь столетий спустя по-прежнему там имелись египетские копты, ливанские марониты и прочие якобиты, что позволяет нам тешить себя догадками о жизнестойкости христианства в сложных условиях средневекового Востока. [194]

Иной обстановка была только в Иране. Арабизация в нем провалилась и народ все так же говорил на фарси. Исламизация, напротив, достигла серьезных успехов: в XII и XIV веках Иран являлся наиболее исламизированной страной, несмотря на присутствие тюркских племен, которые там закрепились еще в XI столетии и продолжали прибывать во все возрастающем количестве. Таким образом, он более всех пострадал от откровенно антимусульманской политики, проводившейся в продолжение полувека Ильханами, чьи государи Хулагу (1255–1265), Абака (1256–1282) и Аргун (1282–1291) являлись буддистами или благосклонными к нему и были женаты на христианках-несторианках.

Мусульманская реакция в XIV веке

Несомненное превосходство мусульманской цивилизации, очевидно, стало главной причиной того, что ислам в конце концов оказался привлекательным для всех монгольских правителей Западной Азии и, следственно, — его победы. Хотя это было странно для общества, основанного на терпимости и любопытстве по отношению ко всем религиям. Было ясно, что обращение ханов не могло не повлечь за собой, по крайней мере в долгосрочной перспективе, обращение их подданных. Часто ошибавшиеся в своей восточной политике латиняне это поняли; так, Рикольдо де Монте Кроче утверждал, что христианизация татар осуществлялась через их государей и государыней и что Запад отнесся к принятию исламского закона Ильханом Газаном (1295–1304) как к событию чрезвычайной важности для христианского мира. Политика cujus regio, ejus religio