Тамерлан (начало пути) - [23]

66

Знакомая комната в доме сестры Тимура — Туркан. За небольшим дастарханом — Мухамад, трое воинов, в том числе приятель Чеку. Неподалеку, склонив голову, но обостренно слушая полуночников, стоит Туркан. В углу комнаты прямо на полу спит мальчик Хамид. Полуночников мы застаем в момент принятия решения.

Так и есть.

— Итак, одному из вас надо срочно ехать в Кеш. Два дня хорошего хода туда, два — назад. Приговор Джамаля может отменить только эмир Казанган — надеюсь никто не станет оспаривать это, — говорит Мухамад. — Ехать следует немедленно.

— Немедленно?

— Нет, нет, не сейчас — дождемся утра, город распахнет ворота — тогда и в путь.

— Я готов! — заявляет приятель Чеку.

— Не ты, нет, — Мухамад задерживает взгляд на втором воине. — Готов ли ты оправдать наши надежды?

В ответ воин кладет в поклоне себе на сердце руку…

67

До Самарканда не более одного дня пути. На берегу безымянной речушки на отдых расположился со своим отрядом в 2–3 сотни воинов Тимур. Время обеда, который, разумеется, сопровождается всеобщим весельем. Приподнятое настроение и у Тимура. Он во главе самого почетного, как и подобает, дастархана. Тут же свой весельчак, шут, он же фокусник Абдукерим.

Обед мы застаем где–то на исходе его. Внимание этой группы (в том числе и Тимура) обращено именно к шуту. Он держит в руках ломоть мяса, который на глазах людей вдруг исчезает. Тогда шут, «горько» причитая («Кто лишил меня обеда? — Аллах свидетель, я только — что держал его в руках, готов был насладиться, наполнить пузо — и вот его нет!.. и т. д.»), стоя шарит вокруг, залез за пазуху соседу — тщетно. По — прежнему причитая и проклиная, он залез за пазуху второму соседу и под взрыв хохота извлек искомый ломоть мяса. Однако, придя в себя, не удержался сосед и со словами «Над кем изволишь шутить, поганый ублюдок? Надо мной, сотенным!?» вскакивает, выхватив саблю. Возбужден и шут. Перебранка, в которой трудно отличить сходу серьезное от наигрыша, вот–вот грозит вылиться в настоящий конфликт. Конец этому кладет Тимур. Он хлопком ладони об ладонь призывает «противников» успокоиться. Воцаряется тишина.

— Ты, Юсуф, хороший сотенный, а ты, Абдукерим, надежный воин. Своими глазами видел ваше усердие в сраженье. Но хороший воин должен уметь не только быстро натянуть тетиву лука и крепко держать в руках меч… — Тимур берет в руки ломоть реберной часть варенного мяса, ловко отделяет мякоть от ребра. — Мне нужны воины, которые умеют отличить шутку от серьезного так, как эту кость от этой мякоти. — И вовсе приняв серьезный вид, продолжает. С такими воинами мы сможем навести порядок в Самарканде. — Мы исполним волю нашего всемилостивого эмира Казанганда!

Слова Тимура встречают с одобрительными возгласами. Вмиг забыты недоразумения между Абдукеримом и Юсуфом. Но тут к Тимуру подходит один воин, шепчет что–то на ухо. Тимур — весь в внимании. Воин возвращается вдвоем со знакомым нам посыльным из Самарканда. Посыльный вручает свернутое в трубку письмо Махамада. Тимур молча, про себя, читает письмо, постепенно мрачнеет. За дастарханом воцаряется молчание.

— Плохая новость из Самарканда, — говорит он, сворачивая письмо в трубку. — Чеку Джамалем заточен в зиндане! Ему грозит смерть…

— Чеку в зиндане! — слышится отовсюду.

— Предлагают вмешаться всемилостивому эмиру Казангану.

Молчание.

— Для этого у нас есть и воля и сила!..

Тимур встает показывает на саблю…

— Для этого есть и власть!..

Рукой он достает рулончик бумаги, закрепленный печатью…

— Вот — власть, данная мне эмиром Казанганом!.. А сейчас — в путь. Я возлагаю на вас надежды — Аллах с нами!

Воины Тимура бросаются к коням…

68

Тамерлан со своим отрядом на марше. Впереди, как и полагается, сам Тимур. Рядом — его военачальники, в том числе и знакомый нам посыльный из Самарканла… Отряд исчезает за неровностью рельефа…

69

В центре базарной площади Самарканда — место, где недавно демонстрировали свое искусство канатоходцы — плотники сооружают постамент для предстоящих экзекуций. Тут же — толпы зевак.

— Уважаемый господин, — спрашивает некоего мужчину, молодой худощавый человек в тюрбане, в длинном, до пят, халате, с книгой подмышкой, с которым неотступно следует мальчик Хафиз — будьте любезны, скажите, пожалуйста, что здесь сооружают?

— Неужели трудно догадаться, уважаемый Джафари, с вашей–то ученостью, что здесь сооружают помост для экзекуций?

— Каких именно экзекуций и кого намерена наказать власть?

— О, Аллах, откуда мне знать кого — не моего разумения, признаться, это, спросите, — мужчина кивает на плотников, — мастеров.

Мужчина в тюрбане с книгой подмышкой обращается к плотнику:

— Не могли бы, уважаемый мастер, удовлетворить наше любопытство…

— Любопытство? И какое, милостивый Джафари?

— Для каких экзекуций сооружаете помост? А вот второй вопрос: для кого?

— У меня нет ответа на ваши вопросы. Извините…

— У меня есть ответ, идемте в сторонку, — его берет за локоть незнакомец, отводит в сторонку. — Так слушайте, благородный апенди. Завтра экзекуции будет подвергнут уроженец Кеша по имени Чеку… Остальных не помню…

— Чеку?

— Да, Чеку — вам знакомо это имя?…

— Нет, не приходилось слышать. Очень странное имя!..