Тамбера - [88]

Он никого не имеет права осуждать, никого. В том, что случилось, виноват он один. Ведь не Кависта же! А может быть, ван Спойлт? При мысли об этом человеке Имбата испытывал что-то похожее на облегчение.

Да, ван Спойлт виноват. Хотя если бы он, Имбата, не сказал ван Спойлту в самом начале, что Кависта настроен враждебно к голландцам, может быть, ничего бы и не случилось. Зачем он это сделал? В такие минуты Имбату жег мучительный стыд: он жив, дышит, думает, тогда как другие…

Как он мог поверить голландцам? Зачем?

И опять в памяти вереницей проходили скорбные лица женщин, разлученных со своими мужьями; в ушах звучал плач детей, отцы которых погибли в бою с голландцами… Никогда еще на долю его народа не выпадало таких испытаний. И во всем виноват он, только он. Как же это могло случиться?

И каждый раз, задавая себе этот вопрос, Имбата проклинал себя. Да, ему некого винить. И вот теперь в своем кампунге он отверженный. Никто не навещает его. Что ж, он заслужил это. И он не имеет права обижаться на людей. У него нет больше семьи. И в этом тоже виноват он сам. Тамбера у голландцев. Как мог он это допустить? Ведь Тамбера еще мальчик и многого не понимает. Вубани ушла и не хочет возвращаться. Пусть все так и будет. Пусть! Он должен страдать, он должен искупить свой грех!

Прошло несколько дней. Однажды Имбата услыхал во дворе шум. Он подошел к окну. На улице возле его дома столпился народ. Ламбару, увидев его, крикнул, что вернулась Вубани.

Имбата отнесся к известию спокойно, не выразив удивления. Суматоха, поднятая соседями, была понятна: Вубани не сама вернулась в кампунг, ее нес на руках Амбало.

Когда он со своей ношей вступил в поселок, люди бросились к нему, обступили со всех сторон, стали расспрашивать. Вубани лежала у него на руках и тихо стонала. Глаза ее были сомкнуты. Амбало немногое мог рассказать. Он шел из лесу и недалеко от долины Кубала увидел, что на дороге кто-то лежит. Это была Вубани.

Так больше никто ничего и не узнал.

Сопровождаемый целой процессией, Амбало подошел к дому Имбаты. Тот уже стоял на пороге. Увидев свою жену, бессильно распростертую на руках у Амбало, Имбата не двинулся с места, не вскрикнул, выражение его лица по-прежнему оставалось бесстрастным. Он лишь протянул вперед руки, бережно взял Вубани, внес ее в комнату и опустил на лежанку.

— Разум покинул ее, злые духи овладели ее душой, — неожиданно для самого себя произнес Имбата.

— Я тоже подумал, что у Вубани не простая болезнь, — тихо проговорил Амбало.

Нельзя терять время. Надо скорее послать за дукуном, — предложила его жена.

— Верно, верно, — закивали другие женщины.

— Иди за дукуном, — сказала жена Амбало мужу.

Тот молча кивнул и почти бегом бросился к дому дукуна.

— Прошу тебя, Ивари, возьми на себя все заботы, обратился Имбата к соседке.

Ивари согласилась. Ей не надо было объяснять, что делать. И она тут же принялась хлопотать: встречала все новых и новых людей, пришедших навестить больную Вубани, рассаживала их, что-то шепотом объясняла. Многие захватили с собой кое-какую еду. Ивари все собрала и приготовила общее угощение.

Народ все прибывал.

Вскоре явился и дукун. Он сел рядом с Вубани, взял ее за руку, потом потрогал ей лоб, задумчиво склонил голову и, сосредоточенно подумав о чем-то, сказал, обращаясь ко всем присутствующим:

— Злые духи уже давно вселились в нее. Будет трудно изгнать их.

— Откуда взялись эти проклятые духи? — робко спросила одна из женщин.

— Они живут в джунглях. Там они ее и подкараулили. — ответил дукун.

«Вот она где была, подумал Имбата. — Что ж, я ее не гнал, она ушла по своей воле…»

Дукун велел Амбало разжечь кеменьян. Густые клубы белого дыма наполнили комнату. Дукун бормотал заклинания. Все остальные молчали.

Вубани с трудом приоткрыла отяжелевшие веки, губы ее дрогнули, зашевелились. Она силилась что-то сказать, но язык отказывался повиноваться.

— Там… бе… ра, — наконец прохрипела больная.

— Она зовет Тамберу, — сказала женщина, сидевшая ближе всех к больной.

— Вубани хочет видеть сына, — промолвила Ивари и, отыскав глазами Бамбера, сына Амбало, распорядилась: — Бамбер, отправляйся немедленно в крепость и приведи сюда Тамберу.

— В крепость? — переспросил юноша. — К голландцам?

— Голландцы тебе не нужны, разыщи Тамберу.

— Да, но…

— Воля умирающего священна, сынок. Иди, не задерживайся.

Бамбер нехотя поднялся и, недовольный, поплелся в крепость.

Вубани опять попыталась заговорить, но невнятные слова, едва прозвучав, замирали, и никто не мог их разобрать. Она умолкла и вдруг закашлялась. Изо рта по щеке тонкой струйкой потекла кровь.

— Видите? — воскликнул дукун. — Как измучили ее злые духи! Ей уже с ними не справиться.

— Нельзя оставлять ее одну, — сказала Ивари. — Кто знает, а вдруг этой ночью случится то, чего мы все боимся.

— Я останусь здесь на ночь, — вызвалась жена Амбало.

— И я, — присоединилась к ней жена Гапипо.

— Я, конечно, тоже, — сказала Ивари. — Но и из мужчин должен кто-то остаться.

— Я остаюсь, — сказал Амбало.

Все примолкли: Вубани опять попыталась что-то произнести. И опять можно было разобрать только:

— Там… бе… ра.

— Мы уже послали за ним, Ни