Тамбера - [27]

— Правильно. А известно вам, какая от них польза и как с ними обращаются?

— Нет, неизвестно. Расскажите нам об этом, господин, — попросил Имбата.

Громким голосом, чтобы всем было слышно, ван Спойлт стал объяснять:

— Я уверен, что вы быстро научитесь обращаться с деньгами. Вместо материи и других вещей вы будете получать теперь за мускатные орехи эти кружочки. На них можно выменять у нас или у кого-нибудь другого все, что захочется. Но деньги годятся для обмена не только между нами и вами. На них вы можете выменять все, что угодно, друг у друга. Например, у тебя нет рыбы, а у другого есть; кому-то хочется бананов, а у него их нет. Так вот ты даешь такой кружочек тому, у кого рыба, а он тебе за него дает свою рыбу… Это называется покупать и продавать, Каждая монета — эти кружочки называются монетами имеет свою стоимость. Вот эта стоит один дуит. За один кати мускатных орехов мы будем вам давать тридцать дуитов. Ну, а отсюда можно очень легко узнать, сколько стоит любая вещь.

Ван Спойлт перевел дыхание. Толпа оживилась, зашумела, послышались одобрительные возгласы. Как видно, все без труда поняли объяснения голландца. Ван Спойлт выждал немного и продолжал:

— Тут кто-то сказал, что на монетах Веллингтона по-другому написано. Это правильно. Потому что его деньги — английские, и делались они в Англии. Здесь мы ими пользоваться не будем. Те деньги, которые нам привезли, изготовлены в Голландии. Мы с вами будем все продавать и покупать только на голландские деньги. Вы спросите почему. Потому что ваши острова заключили соглашение с Голландией, а не с Англией. Значит, и торговать надо на такие деньги, которые имеют хождение в нашей стране.

Помолчав немного, он воскликнул:

— Только подумайте! У вас теперь есть деньги! Это еще один шаг к процветанию и культуре!

— Правильно, господин! — крикнул кто-то из толпы.

— Дар этот прислал вам принц Мориц, правитель голландского государства, и вы должны радоваться и благодарить его за доброту и щедрость.

— А что написано на этих монетах? — полюбопытствовал один из лонторцев, стоявший в двух шагах от ван Спойлта.

— Там написано «V.O.C.» — это значит Объединенная Ост-Индская компания. Так называется союз голландских купцов.

— Ну что ж, все понятно, — сказал Имбата. — Я думаю, друзья, что благодаря этим деньгам мы будем работать больше и лучше. Тому, кто захочет их получить, придется как следует потрудиться у себя в саду. Сколько вырастишь мускатных орехов, столько и денег получишь. Верно?

— Верно, верно, — раздалось в ответ.

— Да здравствует Лонтор! Да здравствует Голландия! — воскликнул Имбата.

Толпа нестройно подхватила его приветствие.

— Эти деньги сделают нашу жизнь богаче и радостнее, я уверен, — сказал Имбата. — Ну, а теперь начнем танец в честь наших гостей.

Люди расступились и, взявшись за руки, образовали большой круг, посередине которого стояли несколько человек с барабанами в руках. Раздался дробный перестук барабанов, и в такт ему все задвигались поочередно то вправо, то влево, сопровождая танец хоровой песней.

Племяннице ван Спойлта, только что ступившей на берег этого далекого и незнакомого острова, вдруг показалось, что эти танцы, все это веселье устроены ради нее одной.

— Мне здесь нравится, дядя, — сказала она ван Спойлту, — только почему-то страшно.

— Поначалу, Клара, многое будет тебя пугать, — ответил он. — А поживешь здесь и ко всему привыкнешь.

— Вон та женщина очень страшная, правда? Она все время смотрит на меня.

— Какая?

— А во-он та, которая не танцует.

— Это жена старосты кампунга.

— Почему она на меня так уставилась? Мне от её взгляда жутко становится!.. А та девочка все время смеется. — Клара указала пальчиком на дочку Ламбару. — А это кто, он тоже глаз с меня не спускает?

— Это Кависта, — ответил ван Спойлт.

— Какое странное имя!.. А который староста кампунгa, дядя?

— Тот, кто первый к тебе подошел, ты его еще испугалась.

— Теперь я его не боюсь. Он мне даже нравится. Такой веселый. И лицо у него приятное. А плечи-то, плечи-то какие. Вот, наверное, силач!

В самом деле, никто из лонторцев не был сейчас так доволен и весел, как Имбата, ни у кого так не сияло лицо. И конечно, в эти минуты Имбата и не думал о сыне…

А Тамбера был далеко, в открытом море, и волны несли его лодку неведомо куда. Что замыслил мальчик, почему опять уединился от всех? Спросите об этом бескрайнее море, спросите голубоватое облако, плывущее над головой Тамберы, или свежий ветер, обвевающий его тело! Море ответит вам, что мальчик несколько раз закидывал удочку, да так и не вытащил ни одной рыбы; облако поведает вам, как Тамбера тоскующим взглядом подолгу следил за его полетом, а ветер расскажет, какую чудесную песню уносил он на своих крыльях.

А сейчас Тамбера сидит в лодке, уныло опустив голову; удочка валяется у него в ногах; взгляд его живых глаз не рвется больше ввысь, и песня замерла на устах. Он молчит, он один в лодке, посреди моря.

«Я знаю, отец не любит меня, — думает мальчик. — Он будит меня чуть свет, когда так сладко спится. Он всегда недоволен мной. Только и знает, что браниться. Почему отец ни разу не поговорил со мной ласково, никогда ничего не рассказал?