Тамагочи - [2]
«Вот черт! – сокрушаясь, воскликнул Гошин. – Вот невезуха!» Он нагнулся и поднял вылетевший из рук саквояж. Щелкнул замками изящной фурнитуры и, распахнув сомкнутые на манер кошелька латунные створки, углубился в бархатистое, плотно набитое различными предметами нутро. Перерыв все содержимое сумки и не найдя чистых или ненужных листков, Сергей достал из внутреннего кармана пальто белоснежный носовой платок с вышитыми на нем собственными инициалами и тщательно стер грязь с поверхности фирменной галантереи. Затем, скомкав, бросил испачканный платок в лужу. Вытряхнув воду из ботинка и не выпуская палки из рук, он, уже особо не осторожничая и прибавив шаг, решительно двинулся вперед, ритмично издавая хлюпающие звуки. «Наконец-то, – видя, что забор показал свой край, произнес Сергей. Свернув за угол, он остановился и стал озираться по сторонам. – И где же тут мастерская? – с недоумением произнес он вслух. – Это что за шутка такая?»
Забор и примыкающие к нему гаражи образовывали тупик. В центре получившегося колодца кучей был навален всевозможный хлам. Мужчина покрутил головой. Не единой щели, куда можно было бы протиснуться. Все, что удавалось разглядеть, это торчащие за забором высокие закопченные кирпичные трубы какого-то предприятия и изгибы компенсаторов вездесущих теплотрасс с потрепанной изоляцией. В том месте, где крайний гараж стоял впритык с бетонной плитой, по верху была пущена колючая проволока, намотанная на ржавые металлические крюки. Не ожидавший такого подвоха и раздосадованный злой шуткой, Сергей плюнул себе под ноги и направился обратно. Вернувшись на деревянную тропинку, он сразу увидел, что по ней, метрах в тридцати, выстроившись гуськом, навстречу ему идут какие-то люди. Сердце тревожно забилось в груди, неприятное и недоброе предчувствие охватило его. Так как на узкой тропинке им было не разойтись, Гошин стоял и ждал, когда вся группа окажется на мусорном острове. Кто знает, может их сюда отправил все тот же косоглазый шутник и его переживания напрасны? Но внутренне чутье не обмануло. Через несколько минут он оказался в окружении шестерых крепко сложенных юнцов, среди которых находился и тот светловолосый парень. И только сейчас Гошин обратил внимание на внешний вид своего проводника и его друзей. Все как один были коротко стрижены, одеты в черные кожаные куртки, на ногах камуфлированные штаны, заправленные в высокие военные боты. Но самое страшное было то, что каждый был вооружен бейсбольной битой.
– Извините, – первым заговорил Сергей, стараясь быть предельно вежливым. – Куда идти дальше, я так и не понял.
– А никуда идти и не надо, – все так же улыбаясь, ответил светловолосый парень. – Это конечная. Приехали, дядя. Дело тут вот в чем. Сегодня на ужин у местных червей намечается изысканное еврейское блюдо. И ты, морда жидовская, любезно приглашен на эту дружескую пирушку. Как почетный гость и одновременно как главное угощение. Поверь, они будут просто плакать от радости и такого небывалого везенья.
– Это что, ш-шутка? – опешив от услышанного, совсем тихо спросил Гошин и с трудом растянул онемевшие губы в нелепую улыбку.
– Какие уж тут шутки! Ты, тварь, по башню в косяках и должен понести за это наказание.
– В каких еще косяках?! О чем это вы?
– Типа не всасываешь? А это ш-то? – зашипел косоглазый и со всего маху швырнул в Гошина каким-то предметом, со звуком пощечины точно угодившим Сергею в лицо. Тот, зажмурившись, почувствовал, как что-то мокрое и холодное ударилось ему в щеку, прилипло к коже, а затем, отвалившись, упало к ногам. Раздался хохот. Сергей открыл глаза: стоящие вокруг него бритоголовые молодчики издевательски скалили зубы, внизу, у ног, лежал скомканный носовой платок, тот самый, что он выкинул по пути.
– Что это?! Я тебя спрашиваю! – словно взбесившись, заорал белобрысый.
– Это платок. Мой платок. Просто платок. Ничего такого, – укорачивая предложения, забормотал совершенно выбитый из колеи и не знающий, что делать, Сергей.
– Платок, говоришь? А что же он у тебя не в кармане? Случайно выронил? Да?
– Нет. Просто он грязный, и я его выкинул…
– Вот видишь, все-таки выкинул. Срать скоро нам на голову будете, суки. Здесь все можно! Да?! А у себя, в «Долине нищих», ты бы так, козлина, поступил?! Мало того, что жируете за наш счет, загнали нас гнить в это чертово гетто, нюхать смрад, жрать отбросы, так еще и издеваться сюда над нами приезжаете?!
– Ребята. Вы меня с кем-то путаете…
– Да нет. Таких, как ты, сука, вряд ли с кем-то перепутаешь. Гринды нам, жаба, сейчас лизать будешь! Палку чужую и ту прибрал, шкура копеечная. Поднял и положил в карман!
– Ребята, что вам от меня надо? Говорите прямо.
– Оглох, что ли?! Я сказал, поднял и положил в карман!
После того, как была произнесена последняя фраза, где-то совсем рядом раздался оглушительный рев гудка невидимого тепловоза, грохочущего по рельсам по другую сторону забора. Земля задрожала, и мусорный остров заходил под ногами ходуном. Все шестеро, словно по сигналу, стали медленно надвигаться на перепуганного мужчину.
– Стойте! Стойте! Ребята, вы что?! – закричал Гошин, выставив вперед свою палку. – Я все отдам, только не трогайте.
У плохого начала никогда не будет хорошего конца. И поверь, беда это знает, и с нетерпением ждет момента, когда ты оступишься, чтобы мертвой хваткой вцепиться в твою надсадно хрипящую глотку. Непрямое продолжение повести «48 листов в клетку».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.