Тамагочи - [17]
– Не переживай. Держи. – Гошин протянул Тополю две тысячных купюры. – Сдачи не надо.
Глава 13. Изумрудный
– Не стой. Проходи. Открой рот пошире и смотри, как живут богачи. А я что-нибудь соображу перекусить. Ты, наверно, проголодался? – спросил Гошин своего гостя, направляясь на кухню.
Тополь, суетливо потоптавшись у входа, нерешительно прошел в холл. Остановился в центре помещения и произнес:
– Мне определенно нравится. И сколько же ты платишь за эти хоромы? Наверно, бешеные деньги?
– Если честно, я даже без понятия. Вопросами, касающимися быта, занимается жена. Я, как говорят, добытчик. Остальное меня не интересует. Что пить будешь?
– Чай. Если есть с бергамотом, то лучше с ним.
– Да я тебя не про это спрашиваю. Виски, коньяк, водка?
– Я же за рулем.
– Брось! Светлана, как видно, сегодня не придет. Места у меня достаточно. Переночуешь здесь. Тем более, насколько я понял, твоя тоже не вернется. Ну, а не захочешь остаться, что ж, можно вызвать такси. Правда, смешно? – Гошин засмеялся.
– Неудивительно, что тебя ограбили. Приводишь в дом первого встречного и предлагаешь ему свой кров. Да еще и водкой потчуешь. Ты же меня совсем не знаешь. Утром встанешь – ни таксиста, ни твоих вещичек. А у тебя есть чем поживиться. Один телевизор – как в моей халупе окно.
– Во-первых, кого попало я в дом не вожу. Друзей у меня нет, и даже тещу с тестем вижу здесь только в день рождения жены, – ответил Гошин, устанавливая на журнальный столик поднос с принесенной из кухни колбасной нарезкой и бутылкой коньяка. – А ты, по-моему, хороший человек. Вот, сейчас выпьем, поведаешь мне про себя, про свою жизнь, и будем считать, что мы с тобой знакомы уже тысячу лет. Мою историю ты уже слышал. Теперь очередь за тобой. Присаживайся. Рассказывай.
Тополь опустился на диван. Едва касаясь ладонями его кожаной обивки, осторожно погладил упругие подушки.
– Что именно? – спросил он.
– Начни с того, почему твоя ушла.
– А что тут рассказывать? В моем случае все довольно просто: приревновала и ушла. В субботу повез ее по магазинам, сделать покупки на неделю. А она сразу, как только села в машину, колготки женские нашла. На заднем сиденье лежали. До этого подвозил одну ночную бабочку. То ли та их забыла, то ли специально оставила. Не знаю. В общем, скандал. Я, чтобы не слушать ее, истеричку, собрался и поехал таксовать. А утром, когда вернулся, нашел записку – мол, ухожу. Вот и вся моя история.
– Так ты бы попробовал объяснить.
– Бесполезно. Я, собственно, и не пытался. Думаю так, остынет – вернется.
– Что, не первый раз?
– Да я и женат не первый раз. От первого брака у меня дочь, совсем уже взрослая… Че сидишь? Наливай.
Сергей беззвучно засмеялся. Тополь, словно оправдываясь, добавил:
– Надо напряжение снять. Денек нервный выдался… Вдобавок ко всему, сейчас сижу, кручу головой по сторонам и понимаю, какой же все-таки я неудачник. Жизнь, можно сказать, прожил, и даже конька хорошего себе никогда не мог позволить.
– За это пить не будем. Давай сначала за знакомство.
Гошин поднял свой фужер. И тут же раскатистый звонок наполнил холл, заставив мужчин вздрогнуть и замереть, затаив дыхание.
– Жена? – почему-то шепотом спросил Тополь.
– Нет. Она бы звонить не стала.
Сергей подошел к двери и поднял трубку домофона.
– Кто? – словно выдохнув из себя остатки воздуха, вкрадчиво произнес он.
– Сергей Анатольевич, – послышался в ответ приглушенный мужской голос. – Я тут ваш кейс принес. Вы, наверно, его обыскались?
Гошин на мгновенье оторопел.
– Кейс? – растерянно переспросил он. И, нажатием кнопки открыв замок калитки, добавил: – Да, да. Конечно. Входите.
Отворив дверь, Сергей остался ждать у входа.
Глава 14. Старик
– Можно? – раздался скрипучий голос, и на пороге появился высокий седоволосый человек в длинном драповом пальто.
– Будьте добры, – радушно сказал Гошин и жестом указал вошедшему в сторону холла, где за журнальным столиком, сервированным наспех сделанными бутербродами, удобно устроившись на диване, сидел Тополь.
Пожилой мужчина проследовал к столу и, поставив на него терракотовый саквояж, почтительно кивнул головой в сторону Андрея.
– Здравствуйте, – ответил тот на безмолвное приветствие гостя.
– И-и-и, – протянул Гошин, не зная с чего начать. – Может, коньяку?
Старик посмотрел на Сергея, и на его морщинистом лице появилась улыбка.
– Узнаю. Узнаю старину Кощея, – словно несмазанное колесо, заскрипел незнакомец. – В моем возрасте это не безопасно, Сережа.
– Как вы сказали?.. – растерянно переспросил Сергей.
– Неужели я так сильно изменился? Хотя, наверно, да. А вот ты – нисколько. До чего дошел прогресс! Чудеса да и только.
– Что-то я вас не понимаю, – затряс головой Гошин.
– Ничего, ничего. Сейчас все поймешь.
– Вы только что назвали меня Кощеем?
– А разве тебя так не звали в детстве?
– Вы были знакомы с моими родителями?
– Определенно, – ответил странный старик и, уже обращаясь к Тополю, произнес: – Молодой человек, будьте любезны, возле вас лежит лентяйка от телевизора, передайте, пожалуйста, ее мне.
Тополь выполнил просьбу и протянул старику пульт. Тот ткнул в него своим костлявым пальцем, и на сорокашестидюймовом экране появилось яркое изображение.
У плохого начала никогда не будет хорошего конца. И поверь, беда это знает, и с нетерпением ждет момента, когда ты оступишься, чтобы мертвой хваткой вцепиться в твою надсадно хрипящую глотку. Непрямое продолжение повести «48 листов в клетку».
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».