Тамада - [10]

В лесу стояла сказочная тишина. Пышные сугробы розового снега лежали задумчиво-спокойно, издалека долетал сюда умиротворённый звон деревенской кладбищенской церкви, изредка скрипнет верхушка сосны, покачиваемой лёгким порывом ветерка, да прогудит фаготом пролетающий мимо леса шумный электропоезд. Давно уже Антон Ильич не ощущал такого величественного и безмятежного покоя.

Неожиданно его чуткое ухо уловило шуршание быстро скользящих лыж. Он раскрыл веки и оглянулся: перед глазами сначала поплыли фиолетовые солнечные круги, потом среди этих призрачных, исчезающих солнц он увидел миловидную девушку в крошечной вишнёвой шапочке и синих узких брючках, выразительно облегающих её крепкие бедра и тоненькую, совсем мальчишечью талию. Подняв удивлённые брови, она с весёлым изумлением разглядывала Антона Ильича, лёгкая, прозрачная тень от ресниц нежно подчеркивала ясную глубину её зовущих глаз цвета наивных незабудок.

«Где мы встречались? Где, где, где?» — мучительно стал вспоминать Антон Ильич и на всякий случай вежливо поклонился полузнакомой незнакомке.

— Антон Ильич! — радостно приветствовала она. — Вот уж никогда бы не узнала!.. А я бегу и вижу чью-то мощную, широкоплечую фигуру. Со спины в лыжном костюме вы мне показались даже каким-то спортсменом-комсомольцем. Лыжный костюм вас удивительно молодит!

«Где же я ее встречал? — продолжал лихорадочно думать Тюльпанов. — И ведь совсем, совсем недавно…»

— Что вы здесь делаете в одиночестве? — лукаво улыбнулась она, поправляя на своих светло-золотистых, припорошённых, сверкающих инеем волосах алую шапочку-крошку. — Не серый ли вы волк, который кого-то поджидает на лесной тропинке?..

— Я Серый волк и жду вас, Красную шапочку, чтобы тут же загрызть, — хриплым баском поддержал шутку Антон Ильич.

— Ой ли! Это в старых сказках волки загрызали маленьких девочек. Теперь девочки поумнели… А ну, догоняйте! — озорно крикнула она и, оттолкнувшись палками, лихо помчалась вниз по просеке, рассыпая за собой серебристую пыль.

Чья бы душа тут не дрогнула! И Антон Ильич, вспомнив свою студенческую молодость, рванулся с места и бросился по узкой лыжне вслед за девушкой. Он догнал её только на повороте к берёзовой роще. Сердце гулко стучало в груди.

— А вы, оказывается, отлично бегаете на лыжах!

— В молодости баловался, — польщённо потупился Тюльпанов, и, делая вид, что собирается вытереть платком нос, несколько раз незаметно черпнул и выдохнул раскрытым ртом воздух. «Но откуда же я её знаю? — мучительно вспоминал он. — Склероз. Стареть начал. Память ни к чёрту».

— У вас и сейчас юношеский цвет лица, — сказала она с улыбкой и, оглядев его внимательным, оценивающим взглядом, неожиданно спросила: — А, между прочим, сколько вам на самом деле лет?.. Что-нибудь около сорока, я не ошибаюсь?

— Вы угадали, — невинно солгал Антон Ильич: ему так хотелось сейчас быть молодым и красивым. — А ведь, правда, как удивительно прелестна эта берёзовая роща! — показал он бамбуковой палкой в сторону рощи, стараясь оттянуть время и продлить минуту отдыха.

— Это пока цветики, — безжалостно махнула она своей узорчатой рукавичкой, — а ягодки будут там, впереди! Там, в лесу, такие пейзажи — от восторга в обморок упадёте! — И, не ожидая ответа, она стремительно помчалась по уходящей в лес голубой лыжне.

«Цветики… Ягодки!» — вдруг вспомнил Антон Ильич, хлопнув себя по лбу. — Ксана Константиновна! Это же её любимая поговорка. Боже, позабыл!..» Не прошло ещё и полугода, как она похоронила своего мужа, полковника в отставке. Полковника хватил инфаркт. После женитьбы они поехали на машине в свадебное путешествие к Черному морю. Там, на пляже, Антон Ильич и познакомился с ними. Полковник молодился, сам водил машину, держался настоящим тореадором. Она заставила его выучиться бальным танцам: муж старался не отставать и во всём соответствовать своей молодой жене. Жизнь их летела весело и беззаботно. И вдруг инфаркт… Ни с того, ни с сего… Боже, как он мог забыть её, такую весёлую и всегда жизнерадостную, неутомимую на разные выдумки, очаровательную Ксану Константиновну!

Тюльпанов изо всех сил налегал на палки; сердце в груди колотилось, но, обуреваемый спортивным азартом, он уже не обращал на сердце никакого внимания. «Отдышусь. Не впервой!»

Вторую остановку они сделали на опушке березовой рощи. Антон Ильич дышал тяжело; сняв шапку, он делал вид, что вытирает платком разгорячённый лоб, а на самом деле, округлив по-рыбьи рот, со свистом выдыхал воздух прямо в шапку. Говорить ему было трудно.

— А вы молодец, — похвалила его Ксана Константиновна, — у вас такая мощная, импозантная фигура! Любопытно, сколько вы весите?

— Сто, — с глубоким выдохом прогудел в шапку Антон Ильич, несколько поубавив свой вес.

— Сто килограммов! Мужчина-центнер! Это же мечта всякой понимающей женщины… Скажите, а вы ещё не женились?

— Засиделся парень в девках, — сострил Антон Ильич, понемногу приходя в себя. Пот в три ручья лил с его лица. Спина была совсем мокрой. — Пора бы уж и замуж…

— Ой, уже шестой час! — забеспокоилась вдруг Ксана Константиновна, взглядывая на часики.