Заблоцкий пожевал губами, но промолчал. Потом спросил:
- Как успехи в мастерской?
- Работаем для фронта, - усмехнулся человек в кожанке. - Разборка броневиков идет полным ходом, а со сборкой придется подождать: запасных частей не будет.
- Подумайте о более энергичных мерах, - приказал Заблоцкий.
- Слушаюсь, - щелкнул каблуками человек в кожанке.
Заблоцкий неодобрительно покосился на него:
- Не стоит так щеголять выправкой, штабс-капитан.
- Привычка! - скорее гордясь, чем извиняясь, ответил человек.
- В некоем учреждении могут отучить. И довольно быстро! - предупредил Заблоцкий.
- Волков бояться... - пожал плечами человек в кожанке и не договорил.
Раздался приглушенный орудийный раскат. Он нарастал, приближался, гулко взрывался снаряд, прерывисто звучали отголоски взрыва, нехотя затихали, чтобы раскатиться еще сильней после второго залпа.
- Близко... - прислушался человек в кожанке.
- У Пулкова, - определил Заблоцкий.
- Дай-то бог! - перекрестился человек в кожанке.
- На бога надейся... - усмехнулся Заблоцкий.
- Не оплошаем, Вадим Николаевич! - Человек в кожанке негромко засмеялся.
- Желаю удачи, - кивнул ему Заблоцкий. - У меня все.
И, не прощаясь, направился к выходу...
Броневики осматривали в заводском гараже, потом откатывали через двор в цех. Там латали и варили корпус, а здесь возились с мотором и ходовой частью.
Станки и оборудование увезли вместе с рабочими еще в марте восемнадцатого, когда на Петроград наступали немцы, и завод стоял притихший, с раскрытыми настежь воротами, пустым двором. Не свистел на подъездных путях паровозик, не дымила труба кочегарки, под крышами чирикали воробьи, залетали в разбитые окна ласточки, и если раньше нельзя было расслышать рядом стоящего человека из-за лязга металла и шума работающих станков, то теперь каждый стук молотка гулко разносился по цеху.
В гараже тоже было пусто, выветрился даже запах бензина. Сиротливо чернела неосвещенная смотровая яма, у стены валялись ржавые автомобильные колеса без шин.
В углу, под железной лестницей, ведущей в чердачное помещение, на груде ветоши спал Санька и по-детски почмокивал во сне губами.
В середине гаража стоял полуразобранный броневик, около него возились Степан и Федор.
Глаша с Настей устроились на старых покрышках, промывали заржавевшие детали в ведре с керосином, вытирали их ветошью и складывали на расстеленную на полу мешковину. Глаша была без платка, волосы у нее немного отросли, и только вчера Настя подровняла их ей ножницами "под мальчика". Короткие волосы не закрывали лба, но Глаше казалось, что они лезут в глаза, по привычке она тыльной стороной ладони отбрасывала их, и челка смешно топорщилась ежиком.
Степан засмотрелся на нее, не убрал вовремя руку, которой он придерживал зубило.
Федор стукнул молотком по зубилу, молоток соскользнул и пришелся Степану по пальцу. Степан от боли запрыгал на одной ноге и сунул палец в рот.
- Ты чего, Степа? - спросила Глаша.
- Палец зашиб... - буркнул Степан и крикнул Федору: - Куда глядишь, деревня?
- Я-то? - ухмыльнулся Федор.
- Ты-то! - дуя на ушибленный палец, передразнил Степан.
- Я-то смотрю куда надо, а ты в другую сторону, - хитро улыбнулся Федор.
- В какую еще сторону? - отвел глаза Степан.
- Да всё в одну! - негромко сказал Федор и понимающе мигнул в сторону Глаши.
Степан с силой швырнул зубило на пол.
- К чертовой матери такую работу!
- Ты шибко не разоряйся, - поднял зубило Федор и поглядел на спящего Саньку. - Спит человек...
- Что во всей мастерской ключа разводного не найти! - бушевал Степан. - Где механик?!
- Да не ори ты, действительно! - прикрикнула на него Настя и тоже посмотрела в угол. - Третью ночь ведь не спит...
- А я сплю? - огрызнулся Степан.
- Сравнил! - Федор даже рассмеялся. - Чай, он мальчонка совсем.
- Ты, землепашец, помолчи! - вышел из себя Степан. - Не твоего ума дело!
- Это почему же? - поморгал ресницами Федор.
- В Союз не вступаешь, в текущем моменте не разбираешься! - распалял себя Степан. - И чего с тобой Лешка нянчится?
- Тебя не спросили, - помрачнел Федор.
- Зря не спросили. Я бы сказал! - пошел к раскрытым дверям гаража Степан и уже со двора послышался его крик: - Механик! Павлов, будь ты трижды!..
- Бешеный, - сказала Настя и посмотрела на Глашу.
Глаша смеялась одними глазами и молчала.
В углу под лестницей завозился Санька. Зевнул, потер глаза кулаками и сонным голосом спросил:
- Пожар, что ли?
- Вроде... - улыбнулась ему Глаша. - Степан разбушевался.
- А я сон видел, - сел на кучу ветоши Санька. - Будто сплю, а вокруг меня голуби воркуют...
- Кто про что! - засмеялась Настя. - Своих тебе мало?
- А у меня один турманок остался, - шмыгнул носом Санька. - Выпустил я его, пока не изжарили. И голубятню заколотил... - Помолчал и грустно добавил: - Верите: улетать не хотел! Кружил, кружил... я его шугаю, а он над голубятней кружит. Обратно просится!.. Я чуть не заплакал.
- А может, заплакал? - подразнила Настя.
- Ну, и заплакал, - признался Санька. - Привык я к нему...
Опять шмыгнул носом и деловито спросил:
- Рессоры не снимали?
- Инструмента нет, - ответил Федор.
