Там, откуда ушли реки - [16]

Так и не узнав, в чем дело, я возвратился в палатку. Засыпая, я вспомнил сочинение венецианского купца-путешественника Марко Поло: «Едешь по той пустыне и случится кому отстать от товарищей, как услышит он говор духов и почудится ему товарищи зовут его по имени, слышит он голоса духов и чудится часто точно слышится, как играют на многих инструментах». Марко Поло в 1271 году вместе с отцом и дядей уехал на Восток, в 1275 году поселился в Ханбалыке (Пекине) и семнадцать лет жил при дворе императора Хубилая. В 1295 году вернулся в Венецию и вскоре попал в плен к генуэзцам. В тюрьме Поло продиктовал тосканскому писателю Рустикелло да Пиза «Книгу о разнообразии мира». В прологе к ней Марко Поло рассказал о своем путешествии в Китай и возвращении на родину, а затем подробно, а иногда весьма поэтично описал Китай, Монголию, Среднюю Азию и другие страны…Ночью мне приснились рыжие усуни, самоотверженно защищавшие свою честь, свой город и своих отцов и матерей, жен и детей.

Рано утром я пошел бродить по стенам городища. Солнце поднялось над горизонтом, как всегда, проснулся ветер, и тогда я вздрогнул от неожиданности: рядом со мною раздались отчетливые и знакомые флейтовые звуки печальной песни. Загадка их открылась тут же, просто. В угловой выступ стены, наверное, кто-то из топографов вбил толстую железную трубу, а в нее воткнул длинную потоньше. В нескольких местах эта труба была просверлена насквозь. В этой необычной свирели тихо, мелодично и печально распевал ветер.

Прежде чем отправиться в обратный путь, мы бродим вокруг городища и в одном месте натыкаемся на небольшой провал. В нем зияет отверстие. Может быть, это следы подземного хода, ведущего из городища, или тайник с ценностями или священными реликвиями, принадлежавшими населению городища? Быть может, там есть и старинные рукописи, повествующие об истории и жизни этого некогда процветавшего народа. Но для того чтобы ответить на эти вопросы, необходимы раскопки.

Мы прощаемся с мертвым городом, усеянным черепками глиняной посуды. Это место в однообразной и ровной пустыне заметное и необычное, и теперь любой, кто окажется рядом — охотник, исследователь или пастух — обязательно посещает его, разглядывая следы человеческой деятельности давно минувших времен. Судя по следам, сюда забегают и одичавшие лошади и долго толкутся среди разрушенных стен, возможно поджидая друг друга.

На обратном пути я строго придерживаюсь своих следов, чтобы не заблудиться в переплетении дорог, не миновать наши разъезды в поисках пути и не оказаться в тупиках, заканчивающихся у колодцев, и благополучно, хотя и не без тревоги, довожу машину до шоссе. Мы еще проезжаем с десяток километров, когда мотор глохнет, а бак оказывается сухим. Но мир не без добрых людей, и мы, подождав несколько часов, останавливаем первую встречную машину и берем у водителя бензин, чтобы добраться до ближайшей бензозаправки.

«Деревянная нога»

Все земли перед тобою убоги, о, пустыня!..

Саади

НЕ УДАЛОСЬ ОБМАНУТЬ БДИТЕЛЬНОГО ФОКСТЕРЬЕРА КИРЮШКУ. Заметил возню с фотоаппаратами, полевой сумкой, рюкзаками и долго, не мигая, серьезно смотрит на меня заговорщическим взглядом: догадался, в чем дело. Теперь от меня ни на шаг, ничего не ест, а выйду из дома — скулит. Надоел! Не следовало заранее собираться в дорогу.

На этот раз выехали из города поздно и поэтому пришлось остановиться перед хребтом Малайсары возле песчаного оврага. Вечером солнце село в густую коричневую мглу, но следующий день был ясным и холодным. Дул северный ветер, утром термометр показал около шести градусов выше нуля. Но солнце быстро принялось разогревать землю. Я бродил по зеленым холмам весенней пустыни, но случайно взглянул на пологий и голый склон оврага и поразился: он был весь испещрен идущими поперек него полосками следов, всюду виднелись темные удлиненные цилиндрики. Там происходило что-то очень интересное.

И вот я вижу, как по песчаному склону оврага, разукрашенному легкой рябью, кверху взбирается целый легион сереньких голых гусениц совок. Все они ползут почти поперек склона, прямо кверху на северо-восток. Их путь точен, и параллельные полоски следов нигде не расходятся и не сходятся. Склон оврага — около 50 метров. И там, где овраг слегка поворачивает в другую сторону, путь гусениц все в том же направлении.

Какой же точный компас заложен в теле этих крошечных созданий, что ни одно из них не отклоняется от заранее избранного пути ни на градус в сторону! Может быть, гусеницы ориентируются по солнцу? Но забегая вперед, скажу, что и через несколько часов, за которые солнце основательно продвинулось по небосклону, гусеницы не изменили своего курса.

Путешественницам нелегко ползти кверху, песок осыпается под их телами, временами легкие порывы ветра опрокидывают бедняжек, и они скатываются обратно, теряя с трудом отвоеванную высоту. Такие неудачницы с завидным упорством продолжают путь в неведомые края.

Массовое переселение гусениц — явление необычное. Интересно узнать, как широк фронт их паломничества. Эта задача легко выполнима, овраг лежит поперек пути маленьких путешественниц. Но никакого фронта нет. Гусеницы-переселенцы, оказывается, ползут по всей пустыне.