Там, где возрождалась птица Феникс - [31]

Резная дверь в Калансии

Хотя семья Абдаллы, как и большинство других со-котрийских семей, еле сводила концы с концами, все-таки питались в этом доме хорошо. Войдя в дом, мы совершили традиционный обмен приветствиями и, наконец, уселись в углу комнаты, опершись о подушки, прислоненные к стене. Оглядевшись, я увидел традиционные для любого дома циновки, одеяла, около окна — транзистор. С потолка свешивалась веревка, поддерживавшая большой лоскут ткани, свернутый вдвое. Это местная колыбель. Сыну Абдаллы Ахмеду уже пять лет, но он все еще спит в такой люльке. Дверь из комнаты распахнута во внутренний двор, где сейчас кипит работа. Миловидная молодая жена учителя, присев в углу, растирает к обеду бисбас — острый красный перец, без которого для жителя материка немыслима никакая еда. Бисбас закладывают между двумя камнями и трут, пока он не превратится в кашицу. На костре из деревянных чурок варится в горшке рис. Вся посуда в доме глиняная, местного изготовления.

Боттинг писал, что их экспедиция проявляла большое внимание к гончарному ремеслу на острове, видимо, весьма древнему. Члены экспедиции отмечали, что в пещерах горцев нет ничего, кроме козлиных шкур да глиняных горшков. Однако экспедиции не удалось собрать достаточно материалов по развитию гончарного дела у островитян. Я зарисовал форму сосудов во многих домах сокотрийцев, записав назначение каждого. Почти в каждом доме на острове есть сафлаха — большая глиняная кастрюля, в которой варят рис и мясо. Воду носят в гисфа — небольшом кувшине с узким горлом. Кер — маленький сосудик с ручкой и носиком служит для приготовления кофе и чая. Из глины сделана также и сафиа — большой сосуд для мытья, стоящий на полу. Иногда в этом сосуде варят марак — бараний бульон. В доме также обязательно есть сирбад — большой горшок для хранения воды. Фута — кастрюля, по форме похожая на сафлаху, используется для кипячения молока. В одном из глубинных районов острова я видел еще мааляка — деревянную ложку, используемую в хозяйстве, хотя едят все жители юга Аравии только руками.

Интересно, что глиняные сосуды изготовляют не везде, а только в определенных селениях. Жители Калансии, по моим наблюдениям, привозят глиняные горшки из Хадибо, так как в городе рыбаков Калансии этого промысла нет Молодой рыбак, ездивший на заработки в Хадибо, на строительство дороги, возвращался со мной на военном грузовике в Калансию и каждый раз при особо сильном толчке хлопал меня по колену и просил держаться в сторонке от его драгоценных горшков, которых дожидается дома его жена. Выполнить эту просьбу было трудно, так как в пропыленном кузове пассажиров набилось как сельдей в бочке, — а по дороге подсаживались все новые и новые: доехать на машине до самой Калансии — редкая роскошь.

Женщины за изготовлением горшков

Горцы Сокотры тоже выделывают горшки, но гончарный круг им неизвестен, и они вручную лепят свою посуду из глины, а потом обжигают над огнем.

Вот и сейчас на огне во дворе Нур, жены Абдаллы, дымилось вкусное варево в большой сафлахе.

— Я жил на острове еще при султане, — рассказывает мне Абдалла. — Когда женился здесь, совсем стал сокотрийцем. Жизнь туг спокойная, но трудно все же. Часть моего маленького жалованья приходится высылать первой семье в Мукаллу.

Часто случается, что на остров долго ничего не привозят. А ведь без риса, без муки и сахара не проживешь!

Маленькая Фатхийя, дочь Абдаллы

Абдалла показывает мне детишек, которых родила ему Нур — Ахмада и Фатхийю. А через некоторое время несут обед. Сначала на пол стелют большую круглую пальмовую циновку — меряхт, затем на нее ставят блюдо с рисовой сечкой — кас-касом, поверх которой лежат куски баранины. Сполоснув руки, мы, т. е. одни мужчины, садимся вокруг циновки, и каждый приступает к еде, набирая в горстку рис со своего края, предварительно сдобренный подливкой из красного перца. Острую пищу запивают водой. Мне хозяин приносит баранью голову — здесь это считается большим лакомством. Абдалла торжественно разделывает голову, протягивает мне сначала глаза барана, затем язык, отрезав от него кончик, и, наконец, уши. После обильной трапезы на блюде видны только обгрызенные кости да немного риса. Блюдо уносят во двор, где остатками будут обедать женщины — увы, такова мусульманская традиция.

На следующий день я с интересом наблюдал, как Нур мелет зерно на каменной зернотерке. Этот примитивный способ сохранился на Сокотре, вероятно, еще с первобытных времен. Работа нелегкая, но женщина проделывает ее с изяществом и ловкостью. Зернотерка, в сущности, — два камня. В центре нижнего — большого и круглого, с ровной поверхностью — намертво закреплена палочка, на которую надет другой, меньший камень с дыркой в середине. Ровные поверхности обоих камней трутся друг о друга, как жернова. У края верхнего камня выдолблена еще одна дырка, поменьше, в которую вставлена длинная ручка. За эту ручку Нур методично вращает верхний камень по нижнему, изредка подсыпая через отверстие в центре пригоршни зерна. Зернотерка стоит на круглой пальмовой циновке, на нее ссыпается мука с краев камня.