Там, где возрождалась птица Феникс - [10]

В истории отношений между южноаравийской и эфиопской цивилизациями вообще немало интересных, хотя зачастую и парадоксальных, моментов. Эфиопы и йеменцы, например, до сих пор оспаривают друг у друга право считаться наследниками царицы Савской, имя которой прекрасная библейская легенда связала с именем царя Соломона. Жители Эфиопии убеждены в том, что царица Савская правила в Аксуме; различные сказания эфиопского эпоса повествуют о том, как царица отправилась в гости к мудрому царю. Одно из таких сказаний, бытующих у народа тигре, было, в частности, записано в прошлом веке шведским миссионером Сундстремом. Национальный эпос эфиопов «Кебра Негаст» возводит происхождение эфиопских императоров к царице, йеменцы, в свою очередь, считают, что легендарная царица была правительницей Сабы, области Южной Аравии.

Но не будем углубляться в дебаты, не утихающие между сторонниками эфиопского и южноаравийского происхождения царицы Савской, а также теми, кто считает ее мифической фигурой, встречающейся в эпосе разных южносемитских народов. Легенда о царице лишь подчеркивает родственную взаимосвязь эфиопов и южноаравийцев, а также их древние связи с семитским населением севера Аравии и Палестины.

Южная Аравия и Эфиопия оспаривают друг у друга также честь называться родиной кофе. Долгие годы считалось, что кофе подарила миру Аравия. Ведь именно отсюда кофе распространился повсеместно, а название йеменского порта Моха дало имя знаменитому сорту кофе — «мокко». Однако впоследствии выяснилось, что йеменцы привезли кофе из Эфиопии и лишь позднее стали выращивать его на горных террасах своей страны. Возможно, кофе доставили йеменские путешественники, не исключено также, что его завезли в Аравию абиссинские рабы. Еще в 1678 г. в «Путешествии в поисках истоков Нила» английский путешественник Брус сообщал, что эфиопы, совершая утомительный переход через пустыню в абиссинские нагорья, вместо пищи брали с собой только шарики размером с небольшое куриное яйцо, скатанные из смеси молотого поджаренного кофе, растительного масла и жира: этот припас они несли в кожаных торбах. Одного шарика было достаточно, чтобы поддерживать силы человека в течение суток.

В Аравии, однако, существует предание, что кофе открыли местные пастухи, заметившие, как их козы, наевшись плодов неизвестного им прежде дерева, начали бегать и прыгать с необычайной легкостью.

Точно так же и Йемен, и Эфиопия отстаивают свой приоритет в употреблении ката, неизвестного в других районах земного шара.

Связи южноаравийцев с эфиопами продолжались во время существования развитых государств Южной Аравии. Известно, что сабейцы переселялись в Эфиопию в период между 450 и 300 гг. до н. э.; к этому времени относятся надписи на сабейском языке, обнаруженные в Эфиопии. Правда, объяснить, почему все эти надписи были сделаны только в указанный период, пока не удается. У специалистов возникает и ряд других вопросов. Однако несомненно, что сабейцы в эти годы (хотя поселиться в Эфиопии они могли и несколько раньше) имели большое культурное влияние на эфиопов, а возможно, играли какую-то важную роль в политической жизни.

Итак, из двухсот-трехсот надписей, обнаруженных в Эфиопии и относящихся к периоду 450 300 гг. до н. э., лишь около пятидесяти написаны на языке геэз, все остальные — на сабейском. При этом любопытно, что часть надписей написана на правильном литературном сабейском языке, а другая — на ломаном сабейском и содержит ряд грамматических ошибок: видимо, писали их не сабейцы, а эфиопы. Таким образом, можно полагать, что в тот период некоторые эфиопы знали сабейский язык. Может быть, к тому же периоду относятся обнаруженная Т. Бентом сабейская надпись и непонятные письмена, напоминавшие ему виденные возле Аксума. Вероятно, то было время сабейской экспансии в соседние страны. Примерно к тем же годам относится и сообщение греческого философа Феофраста о «сабеях», торгующих алоэ. Опять к Сокотре протягивается нить, связывающая ее с южноаравийцами и эфиопами.

К VI в. н. э. южноаравийские цивилизации зачахли, и в 525 г. уже эфиопы завоевали юг Аравии и на некоторое время установили там свое господство. Примерно тогда же часть южноаравийских племен мигрировала на север Аравии, в Сирию и Ирак. Некоторые из них (например, кинда), смешавшись там с местным населением, стали впоследствии основными племенами нового народа — арабов.

Но только ли на север и в Эфиопию двигались древние южноаравийцы? В «Одиссее» Гомера рассказывается, что на острове Схерия (прообразом которого могла быть Сокотра) жил народ мореходов — феаки, или феакийцы. Они якобы переселились туда из Гиперийской, т. е. «запредельной», земли. Гомер в «Одиссее» повторяет известные в греческой мифологии сведения о феаках. Аполлодор в «Мифологической библиотеке» (Эпитома, VII, 25) тоже сообщает, что феаки были отличными мореходами. Эго вполне применимо к древним аравийцам. В отличие от других народов феаки не были воинами — это тоже подходит к сокотрийским аборигенам, которые и сейчас отличаются удивительным миролюбием. Когда феаки помогли Одиссею отправиться домой, пишет Аполлодор, Посейдон разгневался на них и спрятал этот народ «за высокими горами». «Высокие горы» — опять совпадение? Или же феаки — древние сокотрийцы? Быть может, указание на то, что они прибыли из «запредельной земли», означает, что они когда-то переселились на остров из Аравии?