Там, где рушатся замки - [21]

Я застыла. Просто окаменела, пытаясь осмыслить слова Даргона и понять, насколько будут серьезны последствия от принятого решения. Я понимала, что это просто формальность, и никого из Совета в действительности не интересовало мое мнение, но ведь мне следовало что-то ответить. Куда же подевался мой голос, когда он мне так нужен?

— Просто кивни, — донесся до меня словно шелест голос Эдриана.

Я вскинула на него свой загнанный взгляд. Его удручало мое молчание, как и каждого в этом зале. Немного помедлив, я посмотрела на Даргона и слегка кивнула. Вампир удовлетворенно ухмыльнулся и в следующий миг оказался прямо перед нами.

— Тогда я больше не в силах препятствовать соединению двух светлых душ. Знайте, для всех для нас это настоящий праздник. Договор священен, а значит, священны и ритуалы, описанные в нем. Да свершиться таинство Обращения.

Все как один члены Совета встали, и покинул зал. Я видела, как уходят Агния и Виолетта, молча, ни разу не обернувшись. Вслед за ними к выходу потянулись и наши родители. Стражи осторожно, но упорно теснили их к выходу, не дав возможности даже поговорить с нами.

Я с тоской наблюдала, как последний раз мелькнуло в толпе темно-синее платье мамы. Теперь мы остались одни.

Эдриан притянул меня к себе, нежно поцеловав в губы.

— Теперь просто закрой глаза и крепко держишь за меня. Главное, не отпускай.

— Что ты…, - хотела спросить я, но он, шутя, прикрыл мои губы ладонью, заставляя забыть, что я хотела узнать.

Вампир очень крепко прижал меня к своей груди, и мне пришлось закрыть глаза, обняв его за талию.

Я почувствовала, как под ногами исчезает твердая поверхность. Всё тело словно стало невесомым. Сердце на секунду замерло, а потом ускорило свой темп. Я задержала дыхание, почувствовав в своих волосах ветер. Мы больше не были в зале Совета. Я слышала шелест листвы и отдаленный едва уловимый шепот моря.

— Теперь можешь выдохнуть, — прошептал мне на ухо Эдриан и отстранился.

Я открыла глаза и увидела, что мы стоим на берегу моря. Всего в нескольких шагах от нас мерцал маяк, рисуя на воде белую дорогу в никуда. Часовня.

Вампир как настоящий джентльмен взял меня под руку и повел вперед, прямо к темному неприветливому строению.

К моему удивлению внутри старый маяк совсем не производил столь удручающее впечатление как снаружи. Дорогу нам освещали факелы, расставленные на протяжении всего пути. Перила винтовой лестницы, ведущей наверх, были украшены красными соцветиями. "Кровавые цветы", вспомнила я.

Эдриан помог мне преодолеть эти бесчисленные пролеты, ни разу не упав, так как длинное платье постоянно путалось в ногах и мешало идти. Наконец мы были на самой вершине.

Небольшая площадка была слабо освещена зажженными повсюду свечами и серебристым светом луны, заглядывающей в большое окно. Дикие орхидеи заполняли собой практически всё пространство часовни. От их запаха кружилась голова. В дальнем углу стоял алтарь, а за ним темная фигура в поношенном хитоне.

Ни секунды не колеблясь, Эдриан подвел меня к странному священнику и поклонился. Я последовала его примеру.

Фигура пришла в движение. Одним неуловимым движением капюшон упал на плечи. Я увидела лицо старца. Застывшая маска, испещренная глубокими морщинами. Я даже боялась предположить его возможный возраст. Он был невероятно стар. Его глаза были плотно закрыты, и я поняла, что он был слеп.

— Я рад приветствовать вас здесь, — разнесся над нашими головами сухой безликий голос, хотя я готова была поклясться, что губы старца не шевелились. — Так давно в моих владениях не появлялись гости, а тем более с такой великой целью.

— Мы рады быть здесь, — произнес Эдриан и сделал еще один шаг вперед, так, что мы оказались почти вплотную к алтарю.

— Тогда начнем ритуал, — сказал вампир и развел своими костлявыми руками в стороны, словно приветствуя нас. Сейчас он напоминал ссохшееся дерево, ветки которого давно уже не видели солнца.

Эдриан взял мою левую руку и вложил в свою правую ладонь, вытянув их вперед, к старцу. Тот в свою очередь связал наши запястья тонкой красной лентой, так, что мы больше не могли освободиться.

— Пускай, мы бессмертны, но даже мы нуждаемся в вечном спутнике. Тепле, которое согреет наше застывшее сердце, и окрасит бесконечность в цвета разума и просвещения. Две жизни. Столь разные и далекие сегодня сплетутся вместе, объединив два пути, две расы, две судьбы.

Непонятно каким образом в руках старца появился короткий изогнутый кинжал, а на столе прямо под нашими сомкнутыми руками возник глубокий кубок, наполненный темной жидкостью.

— Что для нас спутник? Это часть души, а душа не может жить в разных телах. Одна кровь должна течь в венах супругов, дабы омыть и привязать бессмертную душу. Одна кровь, одна душа, один разум.

С замиранием сердца я следила, как поблескивающий кинжал приближается к нашим запястьям и резким отточенным движением разрезает кожу на моей руке и руке Эдриана, оставляя тонкую красную нить. Она начиналась на моем запястье и идеально симметрично продолжалась у Эдриана. Я дернулась от неожиданной боли, но мой вампир не дал мне вырвать руку. Он с безумием во взгляде наблюдал как, смешиваясь, стекает наша кровь и тяжелыми каплями падает в подставленный сосуд, который неожиданно начал вибрировать. По комнате разнесся приглушенный звон.