Там, где ночуют звезды - [16]
Деревянная кровать бабы Цвёклы загорелась снизу, все четыре ножки сразу. Бабушка лежала на ней, чёрная как головешка.
Когда прибежали люди в медных касках, баба Цвёкла повернула к ним измазанное сажей личико:
— Вроде палёным пахнет.
Это были её последние слова.
1971–1972
Обет
Чудесной ночью в тысяча девятьсот сорок втором году я дал обет.
И эхо моей памяти может рассказать, как я дал обет в еловом лесу, где по шею закопался в недавно выпавший рыхлый снег, чтобы волки, сбежавшись на праздник, удовольствовались лишь моей головой, ведь только она отвечает за сладкие и горькие грехи моего тела, так что пусть волки оставят в покое под снегом её невиновных слуг: руки, ноги и иже с ними. Пусть оставят их в покое, в их тёплом укрытии, словно семена из человеческой плоти, которые набухнут и взойдут, когда солнце обольёт их лучами.
Чудесная ночь началась загодя — на исходе дня. Начала двигать стрелки с четверга на пятницу.
В такую ночь мою душу измеряют и взвешивают. В такую ночь я родился и ночью с четверга на пятницу выдохну свою последнюю строку. В такую ночь ко мне приближается ангел смерти и всяческими ухищрениями пытается заманить меня в ловушку, но вдруг ангел жизни встаёт у него на пути, они выхватывают сверкающие мечи и дерутся на космической дуэли. Умертвить смерть ангел жизни, к сожалению, не в силах, но ранить её он может. Однако к следующему четвергу костлявый враг снова здоров и крепок, словно каменная стена, и бьёт себя кулаками по голым рёбрам, предвкушая победу над долгожданной жертвой.
Чудесная ночь началась в погребе.
Чудесная ночь в погребе, где пахнет картошкой. Запах картошки и чудесная ночь в погребе — одно целое, не разорвёшь. Чтобы понять всё, что земля вверяет простой (я бы даже сказал, глупой) картошке в своём чреве, человеческая жизнь, наверно, слишком коротка. Заботливо спрятанный старой крестьянкой в погребе, я улавливаю в картофельном запахе нечто до боли знакомое. Да, мой чуткий нос вспомнил и может поклясться: это запах моего детства. И когда я вдыхаю его, мне становится тепло и спокойно.
И вдруг я слышу негромкое гудение, словно плачет пчёлка, случайно залетевшая в скрипку:
— Не оставайся здесь. Беги, и рука тебя защитит…
Рука. Я уже видел руки, у которых вместо пальцев — виселицы. Но теперь ясно вижу тонкие, благородные пальцы. Рука поднята вверх, так потомки священников воздевают ладони, благословляя народ в синагоге, и у пальцев цвет поднесённого к огню янтаря. И ещё они напоминают белёсые ростки на спрятанной под землёй картошке: они становятся видны, когда солнце набирается храбрости прокрасться в погреб через единственную щёлку в двери.
И прежде чем я успеваю ответить чуть слышному гудению — дверь, моя защита от безжалостных убийц, распахивается настежь, и вот я, с гнойными ранами на ногах, уже снаружи, а вокруг — неприветливый стальной простор. И теперь я вижу, что рука, только что вытянувшая меня из погреба, светится передо мной в ледяной пустоте над чёрной, как глубь колодца, зазубренной кромкой леса. Но благословляющая рука выглядит совсем не так, как в погребе: она приняла облик пергаментного полумесяца.
И это знак, что я должен бежать туда, в лес, который создала для меня эта пергаментная рука.
Лечу стрелой, до леса шагов двести, моё дыхание не успевает за мной. И только добежав, замечаю, что второпях не успел или забыл надеть солдатские сапоги с тяжеленными подковами. Став обитателем погреба, я ни разу не снимал сапог и только сегодняшней ночью с четверга на пятницу разулся. Гнойные раны на ногах умоляли, чтобы я сжалился над ними и хоть ненадолго освободил их из заточения. Вот я и сжалился, освободил. Поэтому теперь я бос. Обитатель погреба босиком стоит на снегу.
Так, тихо. Это неправда. Я стою не босиком, вместо сапог я обут в раны. А ещё? А ещё у меня на плечах висит, как лапсердак, лохматый тулупчик, в котором я и сплю, и надеюсь.
Наверно, вспыхивает во мне спичка, кто-то захотел, чтобы я не надел сапог. Терпение, братец, чудесная ночь ещё не кончилась. И если, не дай Бог, она кончится здесь, в этом лесу, то её эпилог разыграется в том лесу.
И едва спичка погасла в потоке моей крови, тотчас — или мне мерещится? — толпа теней с винтовками за спиной окружает хату с погребом, откуда я только что бежал. На трёх языках мне приказывают сдаваться. Но никто не спешит появиться из погреба, и вот, расписанная золотой кистью, хата превращается в гружённую пламенем телегу, её колёса крутятся над лесом, и она исчезает где-то в вышине, среди испуганных звёзд.
Теперь понятно, что сапоги пожертвовали собой ради меня: если бы я надел их или они наделись бы на мои ноги, я бы никак не успел добежать до леса. Убийцы догнали бы мою хромую тень и вместе с ней взяли бы меня живым.
Наверно, моя тень не сдалась бы. Не позволила бы заковать себя в цепи. Но меня убийцы заставили бы признаться, что я человек. Кто знает, выдержал бы я испытание или нет. Не ручаюсь. Может, и признался бы.
Итак, из обитателя погреба я превратился в обитателя леса. И что дальше? Раз возник такой вопрос, значит, и дальше что-то будет. Попрыгай-ка, братец, под звёздным небом, чтобы ноги не отморозить. Хорошо, что я о них вспомнил, надо о них позаботиться. Я отрываю от тёплой рубахи полосы и обматываю израненные ступни. Неужели я снова стал ребёнком в пелёнках?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Легенды и метафорические поэмы в прозе, написанные известным еврейским поэтом под влиянием трагических переживаний, связанных с Катастрофой европейского еврейства.Автор был членом боевой организации Виленского гетто.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.