Там, где наши сердца - [55]

– Я хочу тебе кое-что рассказать, – радостно начал он и после театральной паузы произнес:

– Андрей, я влюбился в прекрасную девушку! И она тоже любит меня!

Я немного опешил, а затем с чувством пожал ему руку, хотя мне почему-то стало грустно.

– Очень рад, дружище. Когда ты нас познакомишь?

– Она ждет меня внизу. Поэтому я и хотел, чтобы ты вышел и мы сходили куда-нибудь втроем.

– Почему же ты оставил ее внизу? – удивился я.

Денис пожал плечами.

– Шольц, ты осел, – искренне сказал я. – Иди позови ее.

Через минуту он вернулся с девушкой. Она была симпатична, но не в моем вкусе. Высокая и худощавая, а мне больше нравятся наоборот. Не толстые, разумеется, но чтобы фигура была пышной. Как у Лилит.

– Это Аннушка.

– Очень приятно, – сказал я, поцеловав ее руку. – Заходите.

– Мыне тоже, – произнесла девушка. – Денис мыного разказывал про тибя.

Я чуть не поперхнулся. Она разговаривала так же, как и младший брат моего знакомого, страдающий умственной отсталостью, олигофренией. Я растерянно посмотрел на Шольца, но тот по-прежнему счастливо улыбался.

– Ага, – сказал Денис, целуя ее в щеку. Мне стало не по себе.

– Проходите, – нерешительно пробормотал я, чувствуя, что покрываюсь красными пятнами.

Аня прошла в гостиную, а Дениса я схватил за рукав и тихо сказал, стараясь подбирать слова:

– Послушай. Извини, но почему она так разговаривает?

Шольц посерьезнел и простосердечно ответил:

– Я забыл тебе сказать. Аннушка – глухонемая. То есть уже не совсем, ее научили разговаривать. Пока, конечно, не очень хорошо, но ты не обращай внимания, ладно? Она и так слишком стеснительная.

– Ладно, – деревянно произнес я.

Они сели на диван и смотрели на меня. Повисла неловкая пауза. Мое красноречие, которым я не обделен, вмиг куда-то исчезло.

– И давно вы познакомились? – натянуто спросил я.

– Двадцать шестого июля, – гордо ответил Денис. – Почти месяц назад.

Почти месяц! Вот это да, никак не мог подумать, что Шольц может скрывать такие вещи целый месяц. И ведь, похоже, об этом, кроме меня, еще никто не знает.

– Аня, ты очень красивая, – четко артикулируя, произнес я, вернувшись, к счастью, на проторенную дорожку. – Я очень-очень рад, что именно ты стала его девушкой. Мне очень приятно смотреть на вас, особенно на Дениса – он просто светится от счастья!

Ане понравились мои слова, и я собрался продолжать в том же духе, но в дверь снова позвонили. Гадая, кто это, я открыл ее и увидел на пороге Бельмуда с разбитым лицом.

– Леша, слушай, – невнятно сказал я, вытолкав его на лестничную клетку. – Там это… Пришел Шольц с подругой; представляешь, у Шольца – подруга! Только она вроде глухонемая. Ты вот что – не бузи.

– Хорошо, – произнес Леша, внешне ничуть не удивившись. Он всегда считал Шольца слегка ненормальным.

– Вот, – стараясь улыбаться, промолвил я, кивая на Бельмуда, – это Леша. А это Аня, девушка Дениса.

Заметно было, что Шольц напрягся, не без оснований ожидая от Бельмуда какого-нибудь неосторожного слова, способного очень обидеть Аню.

Но Леша повел себя дружелюбно. Он поговорил с Шольцем, похвалил его за хороший выбор, а затем вдруг обратился к девушке на языке глухонемых, что-то показывая на пальцах. Мы с Денисом раскрыли рты.

Аня радостно встрепенулась и в свою очередь тоже что-то показала жестами рук.

Перехватив наш недоуменный взгляд, Леша вполголоса сказал:

– У меня тетка была глухонемая, отца сестра. Полгода назад умерла.

Просидев еще полчаса, Денис с Аней ушли. Леша лег на мой диван и, закурив сигарету, сказал:

– Ничего девочка. Тетка у меня тоже ничего была, да только так никогда замуж и не вышла. Говорила – жду свою любовь.

– Любовь, – задумчиво произнес я. – Мне кажется, тут любви нет. Аня просто поняла, с каким парнем познакомилась, и захомутала его. Шольц жалеет ее, а думает, что любит.

– Какая тебе разница? – сказал Леша, пуская табачные колечки. – Ты послушай лучше, что утром было…

Описав мне в подробностях утреннее происшествие, он до того утомился, что уснул. Я не стал его будить и пошел на кухню. На столе печально лежал давно остывший и забытый мной омлет, потерявший для меня всю привлекательность. Впрочем, на всякий случай, я положил его обратно в сковородку и закрыл крышкой. Лучше поджарю картошку для себя и Леши.

Весело посвистывая и думая, хорошо ли, что Денис начал встречаться с Аней, или нет, я почистил несколько крупных картофелин. Ничего, для жарки хватит, можно еще туда и пару яиц разбить. Пальчики оближешь.

Сковородка затрещала, разбрасываясь кипящим маслом, и из-за шума я не услышал, как в кухню вошел проснувшийся Бельмуд.

– Слушай, – сказал он. – Все хотел спросить, да забывал. Глайзер говорит, у тебя совсем крыша уехала – какого фига ты его сестре розы подарил? Ты чего, запал на нее? Глайзер так бесился, когда узнал.

Я смущенно кашлянул.

– Не поверишь, но случайно подарил. Ждал одну, она не пришла, ну я и подарил цветы первой попавшейся малолеточке. Ну, со злости, понимаешь?

Леша не поверил. Растянув в усмешке губы, он спросил:

– Конечно. И давно ты с цветами на свидания ходишь?

– Я рассказал, как было, – сердито объяснил я. – А ты хочешь верь, хочешь нет.