Там, где меня нет - [53]

— Молчание — золото… Канадцы, значит, под себя все подтягивают, так?

Чижик пожал плечами.

— По фене они не ботают, это точно. И законы наши не уважают.

«У них свои законы, — подумал Даниил. — Измеряемые в денежном эквиваленте. Это тебе не старые воровские понятия, Чижик. Да ты и сам — уже ископаемое. Пережиток былых времен…»

Он докурил сигарету, после чего вышел из кабинета. Чижик спокойно сел за свои бумаги, его маленькая копия — Пыжик, как придумалось напоследок Даниилу, — уселся на диван. Словно и не было разговора.

Даниил же свернул в магазин — купить сигарет и жевательной резинки. Мятной, как всегда. Стоя у прилавка, он все поглядывал на крепкие бока бутылок с беленькой. Расплатившись, резко развернулся к двери и ушел, и уже на свежем воздухе тряхнул головой, словно ему привиделось нечто страшное.

Его не отпускали мысли о том пацане, Бугае, смерть которого всем казалась жестокой случайностью, но на деле была лишь инсценировкой. Пятнадцать лет… Пожить еще толком не успел. Даниил не знал его. Может, он вообще был последним придурком, из тех, что, повзрослев, приносят в этот мир только зло и страдания, и при взгляде на которых невольно задумываешься: как его вообще земля носит? А может, он просто оступился однажды, связался с плохой компанией, но еще не пересек рубеж и мог вернуться к нормальной жизни, и детей наделать, и воспитать их правильно? Мог защитить кого-то, стать хорошим другом и надежной опорой для своей семьи. Даниил не мог знать этого. Единственное, в чем он был уверен, — так это в том, что преступник, убивший пацана, не должен уйти от наказания.

Он был уже около дома, когда услышал далекий гул турбовинтовых двигателей. Самолет пролетел низко над городом, так что можно было разглядеть иллюминаторы и призрачный круг вращающихся лопастей. Задрав голову, Даниил следил за полетом, и воспоминания наполняли его, как пустую чашу…

8

Он вспомнил отца, Сергея Валентиновича Некрасова, облаченного в строгую форму советского летчика гражданской авиации с погонами на плечах; как он стоял у окна и пил горячий чай мелкими глотками. В тот день отец был молчалив, а взгляд казался потухшим, но не лишенным привычной строгости. В тот день ему предстояло пролететь тысячу километров над бескрайними северными просторами.

— Не опоздаешь? — спросила его Мария Павловна.

Она заканчивала готовить завтрак. Геркулесовая каша уже томилась в тарелках. Оставалось лишь намазать масло на хлеб и сварить какао.

Сергей Валентинович молча посмотрел на нее. В то утро она выглядела по-особенному красивой. Пышные волосы ее были собраны в пучок, но пряди то и дело падали на лоб и прикрывали синие и бездонные, как океан, глаза.

— Нет, — ответил он будто бы безразлично и продолжил смотреть в окно.

О чем он думал тогда? Его жена, мать его ребенка… После стольких лет брака он будто бы находился за стеклянной дверью, у которой не было ручки и которую он не мог открыть. И только силуэты перед глазами появлялись в свете ламп.

— Даниил, иди к столу, — крикнула Мария Павловна.

Вскоре в дверях появился взъерошенный юноша. Моргая сонными глазами, он уселся за стол и принялся уплетать бутерброды. Кашу есть ему особо не хотелось, потому знакомство с ней он откладывал до последнего момента.

— Ты зарядку сделал? — спросил его отец.

Сын отрицательно покачал головой. Он знал, к чему сведется разговор, поэтому предпочел просто молчать.

— Эх ты… худой как щепка. Тебе спортом заниматься надо, а ты все листочки фотографируешь. Не дело это для мужчины. Понимаешь меня?

Даниил снова кивнул.

— Ты что, язык проглотил? — голос отца был строг, но не срывался в порыве гнева, как это изредка случалось. Он имел оттенок наставительный, порицательный. И того хватало Даниилу, чтобы закрыться в себе. Так он и молчал дальше, пока отец, махнув рукой, не вышел из кухни. Вскоре он покинул квартиру и поехал в аэропорт.

— Кашу съесть не забудь, — напомнила мать, когда они с Даниилом остались одни.

Из динамика радиоприемника, чуть похрипывая, лилась музыка. Вольное северное солнце освещало новый день, и пора было собираться, чтобы успеть на школьный автобус.

* * *

Даниил стоял около окна в кабинете истории и увлеченно играл в «Ну, погоди» — карманную электронную игру из серии «Электроника». Тонкие пальцы шустро нажимали на кнопки, но забава была прервана, когда к нему подошла Алина.

На ней, как и подобало школьнице, было платьице темно-коричневого цвета и белый отутюженный фартучек. На шею был повязан красный галстук без единого пятнышка. Ее светло-серые глаза внимательно изучили игрушку в руках Даниила.

— Занятная вещица, — сказала она, приблизившись буквально вплотную.

Дыхание Даниила перехватило от неожиданности. Ведь если они и разговаривали до этого, то лишь в присутствии Егора. Машинально спрятав игрушку за спиной, он посмотрел ей прямо в глаза.

— Да я же не буду у тебя ее отбирать, — улыбнулась она, оголив ровные белые зубы. — Я просто хотела спросить у тебя по поводу фотографий.

Даниил не на шутку раскраснелся. Делая тайком фотографии понравившейся девчонки, он и не подозревал, что она может заметить. Даже думать об этом боялся.