Там, где горит земля - [8]

— Самая первая сертификация опиралась на весьма несовершенный диагностический и организационный аппарат, — продолжил просвещение Томас. – Очень многим удалось преодолеть сито отбора. Поэтому повторная проверка была подготовлена очень тщательно, с учетом ошибок прошлого и новейших достижений евгенической науки. Но некоторым особо хитрым, а так же богатым удалось пройти и её. Просто подкупить проверочные комиссии было невозможно, поэтому они прибегали к помощи медицины и хирургии. Изменяли форму носа, корректировали череп с помощью химически нейтральных вставок, осветляли кожу. Даже меняли цвет глаз, впрыскивая красители. Очень опасная процедура, знаете ли, шестьдесят процентов вероятности слепоты.

— Не понимаю, при чем здесь я… — проблеял толстяк, скрещивая на груди руки, как будто закрываясь от нависающего над ним ягера.

Томас сделал паузу, по–прежнему строго хмурясь.

— Итак, кое–кому удалось пройти и вторую волну проверок, с помощью медицины, денег и, увы, несовершенства природы отдельных проверяющих, которые брали взятки за фальшивую сертификацию. Есть мнение, что отдельные, самые хитрые особи не разоблачены до сих пор. И, как сказал ранее, у вас крайне любопытная форма черепа. Почти уверен, что вы изменили её.

— Я–я-я… — толстяк ткнул пальцев значок на галстуке. На большее его не хватило.

— Не показатель, — сурово возразил Фрикке. – Думаю, мне стоит сообщить о своих подозрениях в полицию и комиссию расовой гигиены. Нет… Не «думаю», а уверен. Пожалуй, я сделаю это сразу по прибытии в Эсгарт.

Томас встал и, не обращая больше внимания на собеседника, отошел к прежнему месту. За спиной что‑то стукнуло, зашумело. Томас усмехнулся, снова самыми краешками губ. Усаживаясь, он увидел бизнесмена, улепетывающего во весь дух, с развевающимися полами пальто за спиной. Наверное, для упитанного человека было тяжело поддерживать столь бодрый темп, но толстяк очень старался. Вот он уже миновал контрольный пункт и под недоуменными взглядами портовой полиции помчался через полупустой общий зал ожидания к выходу. Там его наверняка перехватит охрана, которая безусловно заинтересуется внезапным порывом привилегированного пассажира.

Глупец даже не подумал о том, что только представитель безукоризненно чистого расового типа прошел бы проверку именно этого рейса. Ведь проще верблюду пролезть через игольное ушко, чем низшей форме разумной жизни ступить на землю Эсгарта, великого северного града. Так что суетливые, нервничающие люди могли бы не вешать на воротники и лацканы значки в виде треугольника с ярко–алой каплей в центре. Их расовая полноценность и так являлась очевидной.

Зато скверное жирное животное больше не будет утомлять Томаса своим присутствием.

Под сводами зала разнесся мелодичный сигнал, вслед за ним приятный женский голос с не менее приятным центральноконтинентальным акцентом объявил о начале посадки. Фрикке подхватил ранец и быстрым лёгким шагом отправился к крытому переходу, ведущему к посадочному бункеру. Люди расступались перед ним, как стая мелких рыбешек перед акулой, но Томас привычно не обращал на это внимания, поглощенный собственными мыслями.

Глава 2

Иван открыл толстый том на странице 201 и взглянул на карту под названием «Героическая оборона Сталинграда, 17 июля – 18 ноября 1942 г.».

Интерес к военной истории, и Второй Мировой в частности Терентьев открыл в себе лет пять назад. Живой ум, склонность докапываться до истоков любого явления, память о преодоленных трудностях войны – все это вызывало желание узнать больше, проникнуть в истинную подоплеку событий. А положение офицера военной контрразведки давало доступ к материалам «ДСП», которых не найти в обычном магазине «Книги».

Помимо этого, новое увлечение имело и практический смысл. В свое время Терентьев прошел по самому краю отбора медицинской комиссии, допустившей его к новой службе. Осколок в груди – не шутка. С тех пор Иван вёл очень здоровый образ жизни, воздерживался от вредных привычек. И все же, сейчас ему было уже за сорок, поэтому старые раны и военные испытания все чаще напоминали о себе. Контрразведчик не без оснований опасался, что скоро очередная комиссия поставит ему суровый штамп негодности к службе по состоянию здоровья.

И что ему тогда делать?.. Чем заниматься?

Конечно, Иван был ещё весьма далёк от статуса профессионального историка, но в перспективе надеялся сменить почетную работу государева человека на преподавание или, чем черт не шутит, даже на настоящие исторические изыскания.

Или, в крайнем случае, можно попробовать писать книги. Благо, ему было, что вспомнить, и о чем поведать читателю. Собственно говоря, мысль о художественной словесности появилась у Ивана года три назад и даже успела сложиться в более–менее продуманный замысел трилогии, охватывающей события от конца гражданской войны и до начала отечественной. Но, откровенно говоря, контрразведчик просто робел от одной мысли о том, чтобы посоревноваться с настоящими мастерами пера.

Нет, не время. Ещё не время…

Вооружившись тонко очиненным красным карандашом, он поставил на карте несколько пометок, бегло перечисляя дивизии и корпуса, на всякий случай сверился со справочником. Работа шла споро, и Иван буквально выпал из реальности на много часов. День был солнечным, безветренным, дачный домик стоял на отшибе, и исследователя–самоучку никто не беспокоил, лишь изредка вдалеке посвистывал поезд.