Там, где была тишина - [13]

«Ну и пусть, — думал Макаров, — может, еще слюбятся».

— О чем задумались, прораб? — услышал он чей-то приятный голос и обернулся.

К нему приближалась Маруся из бригады Солдатенкова. Она прилепила к переносице обрывок бумаги, видимо опасаясь за цвет своего лица, и небрежно вертела на плече черенок лопаты, словно какая-нибудь дачница зонтик.

— Людей жду, — серьезно ответил Макаров. Он почему-то смущался в присутствии этой смешливой черноглазой красавицы. — Должны сегодня люди прибыть, завербованные. Будем в горах участок открывать. Поедешь туда?

— За своим бригадиром хоть в огонь, хоть в воду, — громко ответила Маруся, стараясь, чтобы ее услышал Солдатенков.

Тот услышал и сердито отвернулся.

— Вы что это с Наталкой поругались? — неожиданно спросила Маруся.

— Нет, что ты, — удивился Макаров. — Откуда ты это взяла?

— А она сейчас мимо меня пробежала, как оглашенная. Только глазами сверкнула. Я уж думала это вы… — Она немного помолчала и тихонько добавила: — Вы ее не обижайте, прораб. Она у нас хорошая.

— Маруся! — раздался резкий окрик.

Девушка только бровью повела.

— Ревнует, — кивнула она в сторону Солдатенкова и пошла к бригаде.

А работы идут своим чередом. На дороге особенно азартно соревнуются две бригады — Ченцова и Солдатенкова. Ченцов работал хорошо и неплохо зарабатывал. Но была, у него одна слабость — карты.

Получив получку, он сейчас же садился за «двадцать одно» и играл до тех пор, пока не проигрывался в пух и прах. В день получки он обычно приобретал на складе новую спецовку, брезентовые сапоги, а на следующее утро являлся к Макарову в своем старом, латаном обмундировании и покаянным голосом просил десятку, чтобы «опохмелиться».

— Ты же вчера получил зарплату? — удивился в первый раз Макаров.

— Все пропито сполна, — уныло отвечал Ченцов, почесывая затылок. — В очко сыграли, выпили по маленькой. Сам понимаешь…

Так повторялось почти каждую получку.

Рядом с ним работала бригада Сергея Солдатенкова — молодого русоволосого рязанца, высокого, плечистого парня с резко очерченным ртом и серыми дерзкими глазами.

Солдатенков изо всех сил старался опередить Ченцова.

Макаров распорядился установить возле участка бригады, идущей впереди, фанерный щит с надписью красной краской: «Пятилетку в четыре года». Вот уже пятый день бригада Солдатенкова держит его у себя.

Ченцов зорко следит за тем, что происходит на участке Солдатенкова. Оба бригадира чутьем угадывают, кто больше выбросил земли и вырвался вперед.

Сегодня, как видно, впереди Ченцов, потому что Солдатенков, голый до пояса, вот уже второй час не разгибает спину и не объявляет долгожданного перекура.

Лицо его со свалявшимися на лбу потными волосами и грязными пятнами на щеках не предвещает ничего доброго.

— Навались, ребятушки, — хрипло бросает он, взмахивая лопаткой. — Отдыхать на том свете будем!

— Перекурить бы, — жалобно тянет какой-то молоденький парнишка в лаптях и рваных брюках, берясь за наполненную доверху тачку.

— Вот уж курильщик нашелся! — беззлобно шутит Солдатенков. — Давай, шевелись, на штаны заработаешь!

Маруся пристально, с усмешечкой смотрит на парнишку. Лоб ее прорезает тоненькая морщинка. И вдруг в воздухе, как жаворонок, взлетает частушка:

Горы синие видны,

Мы с тобою маемся.

Заработай на штаны,

Пойдем обвенчаемся.

Все хохочут. Обиженный парнишка замахивается на Марусю лопатой, потом, широко улыбаясь поплевывает на руки и азартнее принимается за работу.

Один из землекопов, — видимо новичок, только сегодня прибывший на стройку, — вдруг бросает лопату и садится на землю.

— Может, поспать захотелось? — обращается к нему бригадир. — Так я за перинкой сбегаю.

Землекоп сердито отплевывается.

— Вот человек, и умереть не даст спокойно.

Один глаз у новичка закрыт. В другом недобрый огонек.

— Живот болит, понятно?

— У нас не богадельня, — гремит Солдатенков. — Вали за расчетом!

Одноглазый встает и молча берется за лопату. Лицо Солдатенкова смягчается.

— Сходи в контору, там аптечка есть. Шагай, Дубинка.

— К кому там обратиться? — все еще хмурится одноглазый.

— Счетовода спросишь — Буженинова, — вставляем Маруся, — высокий такой мужчина, с козлиной бородкой.

Дубинка на минуту замирает, словно не веря своим ушам, а затем с азартом принимается копать землю.

— Немного полегчало, — заявляет он. — Потом схожу.

— Перекур! — тоненьким, злорадным голосом объявляет Ченцов. — Садись, ребята, отдыхать, посмотрим, как солдатушки втыкают. Чисто цирк!

— Что это вы, Солдатенков, палку перегибаете? — отводит в сторону бригадира Макаров, наблюдавший за работой. — Людям отдохнуть нужно.

Солдатенков яростно, со всего размаху втыкает в землю лопатку. Лицо его, в грязных подтеках, гневно искажено.

— Снимай с бригадирства, — злобно шепчет он ошеломленному Макарову. — Я за работу ответчик. Понятно?

— Черти! — сердится Макаров. — Никакого порядка не соблюдают.

Он поворачивается в сторону станции и видит приближающуюся группу рабочих.

«Николай завербованных ведет, — догадывается он. — Вот хорошо, мы их отсюда прямо на горный участок и перебросим».

Люди приближаются. К Макарову подходит Николай, вытирая фуражкой потное, усталое, но довольное лицо.