Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга - [15]

Сердце Кевина, пустое и неподвижное, снова было простимулировано, теперь уже смелее, чтобы показать разрыв. Спасительный внешний слой рассечен легким прикосновением скальпеля. Под ним открылась широкая брешь. Ее края отступили под действием сокращений. Через разрез виднелась внутренняя часть сердца.

— Ничего себе, Хитенду! Тут даже видно сосочковую мышцу митрального клапана и хорды створок.

— Непривычный угол зрения.

— Да говори уж прямо — совершенно исключительный вид, который раньше не видел никто.

Как мы и опасались, разрыв находился между двух коронарных ветвей.

— Нельзя закрыть этот разрыв, просто соединив края в точках фиксации. Коронарные артерии окажутся сдавленными швом. Нужно опираться только на внутренние слои миокарда.

Шов тщательно выполнен в глубине раны, конец нити сначала оставлен свободным. Закончив шов через край, мы осторожно натянули его концы, чтобы сблизить края раны — только до соприкосновения. По мере того как рана закрывалась и ее края сближались, коронарные артерии вибрировали, слегка изгибались, но не отклонялись от своей траектории. Более слабое натяжение не закупорило бы рану полностью, а более сильное разорвало бы хрупкую мышцу: одно другого хуже. Легкое, как взмах крыла, движение пальцев, чтобы завязать нитку и зафиксировать шов с точно рассчитанным натяжением. Нитки обрезаны у самого узелка. Разрыв закрыт, ликвидирован.

Можно открыть и снять зажим с аорты.

Открытие зажима аорты — «разжатие» — вызывает новую реакцию сердца, с оттенком чего-то магического, почти сверхъестественного. Горячая кровь, которая удерживалась зажимом, изливается в первый сегмент аорты, устремляется в коронарные артерии и вновь орошает миокард. Она разогревает его и смывает калий. За несколько секунд, без всяких манипуляций хирурга, без медикаментов, сердце… снова начинает биться. Простота и надежность этого феномена всегда завораживали меня.

Это сильный момент, очень сильный. Это момент, когда сердце вдруг как будто снова оживает, момент, когда возникает впечатление, что оно хочет отвоевать свою территорию, когда оно возвращает себе роль мотора для всего организма.

Сердце Кевина вновь забилось секунд через двадцать. Пока оно работало вхолостую, ведь кровь еще поступала через аппарат. Пришла пора дать ему нагрузку. Хасан постепенно сжимал венозные канюли до их закрытия. Тогда кровь пошла мимо них и достигла желудочков, а они своими сокращениями направили ее, с одной стороны, в легочную артерию, с другой — в аорту.

Миокард работал прекрасно, сильно, с отчетливыми сокращениями. И, главное, не было кровотечения на месте нашего вмешательства. Шов был надежным и крепким. Все под контролем. Канюли можно вынимать. Перикард, грудина и кожа закрыты. Операция закончена, сердце Кевина восстановлено и вновь полно сил.

Когда я вернулся из Парижа, Марко Турина, видя уверенность, которую я приобрел после «огранки у Вуэ», вручил мне бразды правления отделением детской хирургии. Более того, поскольку он предчувствовал, что вскоре эта отрасль станет отдельной специальностью и отделится от хирургии взрослых, он делегировал мне эту миссию с предсказанием: «Вот увидите, скоро в университете создадут кафедру детской кардиохирургии. Если вы будете хорошо делать свою работу, у вас есть неплохие шансы ее возглавить».

Кевин быстро поправился после операции. Он вышел из наркоза через несколько часов и выписался через неделю. Сейчас он живет как любой другой ребенок, свободно, без ограничений и, главное, без всякой угрозы.

Он снова стал играть в футбол.

— И на какой позиции играет наш чемпион?

— Боже правый, Рене, ты слишком многого от меня хочешь. Не знаю. Центральный нападающий?

— Ну, это ты могла бы и знать. Для него это точно не мелочи.

— Верно, если он вроде тебя и твоих братьев. Я помню, как вы болели футболом. Только он в жизни и был.

— В таком возрасте, мама, это нормально. Кстати, знаешь, какая главная мечта у любого пацана, который играет в футбол?

— Нет, — нерешительно сказала она. — Играть, как бразильцы?

— Возможно, но есть еще главнее.

Через несколько секунд она сдалась:

— Не знаю, расскажи.

— Забить гол в дополнительное время в финале Кубка мира.

Она взглянула на меня немного озадаченно:

— Вот так?

— Да, это означает — забить победный гол. И не просто в каком-нибудь рядовом матче.

Она кивнула:

— Да, ты прав.

Капелька воды

There were some tribes

who held up their open palm

against the beginnings of wind.

Who believed that if this was done

at the right moment

they could deflect a storm

into an adjacent sphere of the desert,

towards another, less loved tribe[15].

Майкл Ондатже (р. 1943), «Английский пациент»

Цюрих,

2001–2012

Моя секретарша Стелла — воплощение слегка мятежной юности и находчивости — оставила дверь между нашими кабинетами открытой. Увидев меня, она отвлеклась от компьютера и лукаво сообщила:

— Тебе тут еще немножко работы подкинули.

— Вот как?

— Да, звонили кардиологи, у них новорожденный с тетрадой Фалло. Девочка, родилась вчера, нужно срочно оперировать. Я посмотрела твое расписание. Можно поставить ее на пятницу, как исключительный случай.

И во внезапном приступе нежности она добавила: