Талтош - [11]

Я провел свой десятый день рождения в обществе деда, в основном наблюдая за его работой и восхищаясь ею. Я задавал ему разные вопросы каждый раз, когда в лавке не было посетителей, и узнал о трех видах любовных снадобий, о том, какие травы колдун должен выращивать сам, а не покупать. О том, какие благовония следует использовать для различных заклинаний, почему во время магических действий нужно быть уверенным, что поблизости нет зеркал или отражающих поверхностей, как обеспечивать легкие роды, лечить судороги и головную боль, предотвращать инфекцию, где можно найти волшебные книги, а также как превращать бессмыслицу в стоящие заклинания.

– Идем в дом, Владимир, – сказал дед, закрывая лавку. – Садись.

Я прошел в комнату и сел в большое удобное кресло. Он пододвинул другое кресло и сел лицом ко мне. Кот Амбруш прыгнул ему на плечо. Я слышал его мурлыканье.

– Посмотри на меня, Владимир. – Я удивленно посмотрел на него. – Теперь откинься на спинку кресла. Представь себе, что ты становишься тяжелее, ладно? Почувствуй, что ты все тяжелее и тяжелее, что ты сливаешься с креслом. Можешь? Смотри на мое лицо, Владимир. Думай обо мне. Закрой глаза. Попробуй все равно увидеть меня, даже с закрытыми глазами. Ты можешь это сделать? А теперь можешь почувствовать тепло? Ничего не говори. Представь, будто ты плаваешь в воде, и тебе тепло. Думай о моем голосе – чувствуешь, как он наполняет твою голову? Прислушайся, как мой голос отдается в твоей голове. Ты больше ничего не слышишь. Мой голос – везде, это все, что ты знаешь. А теперь скажи; сколько тебе лет?

Это меня несколько озадачило. Он что, подумал, будто я уснул, или как? Я попытался ответить и удивился тому, каких усилий это потребовало. Наконец я сказал: “Десять”, и мои глаза открылись. Дед улыбался. Он ничего не сказал, поскольку в этом не было необходимости. Я понял, что слово “десять” было, собственно, первым, произнесенным в комнате вслух за последние несколько секунд.

Я перешагнул через тело со всей осторожностью, на какую был способен, – не хватало еще поскользнуться. Темная Леди горы Тсер указала мне на кресло. Я сел в другое, лишь частично из чувства противоречия – то, которое я выбрал, было не столь мягким, и из него легче быстро вскочить. Если вы этого еще не поняли, я был несколько напуган.

Скажу вам еще одну странную вещь: я ощутил жалость к Квиону. Да, я намеревался убить его, как только он мне попадется, но, увидев его мертвым… не знаю. Я вспомнил, как он упрашивал меня позволить ему работать, как он перестал заниматься игорным бизнесом, и все такое прочее, и мне уже не казалось столь важным, что он нанес мне удар в спину, сбежав с моими деньгами. Полагаю, тот факт, что с ним за это расправился Маролан, воспринимался несколько иначе.

Но, как бы там ни было, я был напуган и одновременно разъярен, словно тсер, угодивший в сеть креоты.

Лорд Маролан сидел лицом ко мне, двигая подбородком и челюстью. Когда так делаю я, это означает, что я нервничаю. Я был склонен думать, что у Маролана это означает нечто иное, но не мог сказать, что именно. Вошел слуга, одетый в черную ливрею с головой дракона слева на груди. Интересно, подумал я, что за человек мог быть слугой Сетры Лавоуд. Судя по его круглым глазам и полному лицу, вероятно, он был из Дома Тсалмота. Лицо его было хмурым, а глаза выглядывали из-под мохнатых бровей. Похоже, он был стар. Его язык то и дело высовывался изо рта, и я подумал, в здравом ли он уме. Его фигура была слегка согнутой, а походка – шаркающей.

Он подал нам бокалы для аперитива, заполненные до середины чем-то цвета кленовых листьев. Каким-то образом он ухитрился перешагнуть через тело, даже, казалось, не заметив этого. Он обслужил сначала меня, затем Маролана и Сетру. Руки его были покрыты белыми пятнами и тряслись от старости. Обслужив нас и все еще держа в руках поднос, он встал позади Сетры, слева от нее, безостановочно окидывая взглядом комнату. Мне стало интересно, насколько согласованы движения его глаз с движениями языка, но не стал тратить время на то, чтобы это проверить. Напиток оказался ликером, сладким на вкус и с ароматом свежей мяты.

Мне не хотелось смотреть на Сетру и Маролана, и я обнаружил, что смотрю на тело Квиона. Не знаю, как вы, но я не привык к светским вечеринкам в компании мертвеца на полу. Я не знал, как следует вести себя в данной ситуации. Однако, сделав пару глотков, я начал успокаиваться. Сетра что-то шепнула слуге и положила на поднос кошелек. Слуга прошаркал ко мне и глядя куда угодно, только не на мое лицо, подал кошелек мне.

– У нас были некоторые основания позаимствовать часть твоих денег, – сказала Сетра Лавоуд.

Какая прелесть.

Прикусив губу, я попытался подумать о чем-нибудь отвлекающем, прежде чем полностью потеряю самообладание и буду убит. Я взвесил в руке кошелек, в то время как слуга поклонился и вернулся на свое место позади Сетры. Подумав, я решил, что плечи его становятся сгорбленными, когда он останавливается, примерно как у бегуна, готового сорваться со старта. Я жестом подозвал его. Он поколебался, бросил взгляд на свою госпожу, моргнул раз двенадцать и вернулся ко мне.