Талорис - [25]

– Понимаю ваше желание, милорд. Летать… наверное, интересно, – вежливо ответил обладатель татуировки, изображавшей золотого карпа. – Что же, я увидел диковину Скалзя. И могу твердо заявить: альбатросы больше.

– Насколько? – подался вперед наследник Горного герцогства.

– Их тени накрывают несколько кварталов, милорд. А шпили, на которых они закреплены, настолько высоки, что всегда обманываешься в размерах и считаешь альбатроса менее… огромным, чем он есть. Так что спор вы проиграли. А значит, завтра у вас будет двухчасовая работа против копья кулачным щитом и кинжалом.

В отличие от старшего брата Эрек не любил фехтование. Он понимал, что это важно и он должен уметь владеть разным оружием, быть как можно более опытным в военном деле, но также уже смог осознать, что не обладает нужными талантами и никогда не станет отличным фехтовальщиком.

Он боялся, что это разочарует отца, но тот, выслушав признание сына, рассмеялся.

– Это не самая большая трагедия для правителя – не получить золотого карпа на руку. Достаточно уметь держать меч и отбиться от нападающих, пока не подоспеет стража.

– А сражаться в бою?

– В бою нет фехтования, сын. Там рубка и лавка мясника. Спроси как-нибудь Дэйта. Да Лэнг тебе расскажет, что такое биться в строю. К тому же плох тот правитель, кто лезет в первые ряды, рискуя там и остаться. В мире найдется много людей, кто будет сражаться за тебя, если ты ведешь себя правильно, щедр с друзьями, честен с ними и правишь достойно.

– Даже когда приходится принимать отвратительные решения?

– Такие, какие принимаю я? – усмехнулся Кивел да Монтаг. – Даже тогда. Порой все мы совершаем отвратительные вещи, идя на сделку с совестью для спасения своей семьи и государства. Научись этому. И как можно скорее запомни. А касательно фехтования, знаю, что тебе не нравятся ежедневные тренировки. Тарик и Мирко гоняют тебя, как собаки котенка, просто помни – с каждым полученным синяком у тебя возрастают шансы прожить лишнюю секунду и дождаться помощи от других. Секунда в схватке – бесценна. А если их набирается пара десятков, то выжить гораздо проще.

Эрек помнил наставления отца и продолжал заниматься тем, что не любил. Поэтому сказал:

– Я проиграл спор. И выполню условия.

Рыжеволосый боец посмотрел на господина, неожиданно улыбнулся:

– Я удивлен, милорд.

– Чем?

– До вас я обучал фехтованию и других. Некоторые из них сказали бы, что мои слова все равно нельзя проверить, а поэтому условия спора можно и не выполнять.

– Обучение нужно в первую очередь мне, а не тебе. Глупо его избегать, я уже не ребенок.

– Так и есть, милорд, – признал мастер Мирко. – Вы будущий правитель, а не ребенок.

Фонари горели через каждые десять шагов: во дворе, коридорах, залах и в кладовых. За ними следили круглые сутки, даже когда был яркий день и они ничего не могли осветить. Кастелян конечно же ворчал о бездумной трате масла, но по старой привычке, для порядка. Он, как и все, понимал, что огонь – маяк, тот самый сигнал, что извещает людей о появлении шауттов.

В одном из коридоров теплое пламя меняло свой цвет на ярко-синий, холодный, совершенно чуждый и пугающий. Во всяком случае так считалось раньше, теперь же все знали, что огонь извещает о ней и здесь, рядом с Первым фонарем, стояла Первая стража.

Обычно это были молодые воины, в синих плащах с нашитыми на них знаками водоворота, очень гордые столь важной миссией, как охрана величайшей реликвии. Сюда разрешали приходить всем желающим, Рукавичка долго убеждала герцога, несмотря на риск слишком близко подпустить наемных убийц.

– Они хотят чуда, ваша светлость. Хотят увидеть своими глазами синий огонь, который не несет зло. Поклониться Вэйрэну.

– Должен ли я потакать их желаниям? – проворчал Кивел да Монтаг.

– Нет. Не их. Его желанию. Вэйрэна. Он примет всех, кто готов в него верить. К тому же эти люди разнесут весть по городам, кантонам, другим странам. Скажут, что не увидели зла.

Эрек, слушавший этот разговор, посмотрел на хмурого отца.

– И в тебе? И в тебе они тоже его не увидят? Знаешь, как тебя называют в Фихшейзе, Рукавичка? Чудовищем. Асторэ, которая пожирает людей и поработила мою семью. Повелительницей шауттов, которая спустит их на все цивилизованные страны.

Слепая чуть наклонила голову:

– Я знаю, ваша светлость. Поэтому так важно, чтобы я появлялась на людях. Они должны видеть меня, понять, что я не тот демон, которым пугают. Я хочу приходить в обновленный храм. Хотя бы раз в неделю, и говорить с людьми о Вэйрэне.

– Тебя снова попытаются убить.

– Не исключено, ваша светлость, – спокойно ответила женщина, восхитив своей храбростью Эрека. – Но у меня есть Алессио. А если не защитит он и ваши люди, то Вэйрэн снова спасет меня. Вы же понимаете, мы должны быть готовы к будущему, чтобы как можно больше людей встало на нашу сторону, а его вестники разошлись по другим герцогствам. Только едиными мы сможем выстоять перед грядущим злом.

Кивел да Монтаг долго думал, затем неохотно кивнул. Осознав, что она не может увидеть этот жест, сказал:

– Хорошо. Я открою им дорогу к огню вокруг твоих покоев. И раз в неделю можешь посещать храм, пока мы не отправимся с армией дальше. Но только под усиленной охраной. Я распоряжусь.