Талларн: Броненосец - [3]

— «Бритва», говорит «Наковальня войны», видите что-нибудь?

— Ничего. Похоже, чисто, — отрывисто и резко ответил Ориго. — Но они — там. Я знаю.

Корд кивнул. Разведывательный отряд Ориго опережал главные силы на полкилометра, рассеянным строем они прочесывали местность впереди в поисках врага.

— Слишком хорошо для начала, — пробубнила Саша.

— Проходим точку один, — доложил Мори с водительского места. Корд медленно вдохнул, посчитал секунды, внезапно ставшие очень долгими, и выдохнул. Прямо перед ним Зейд прильнул к орудийному прицелу и снял крючок с предохранителя.

Корд включил вокс-передачу на полковой частоте.

— Ладно, давайте-ка немного подсветим. Все машины по моему приказу, — он смотрел во мрак, царивший по ту сторону его прицела. — Кодовое слово — «Отмщение».

Он потянул спусковой крючок, и тёмный мир озарился сиянием света.

Воздух Исствана V превратился в пламя. Хренд не мог видеть горизонта. Вокруг него бушевал огненный шторм. Визг тревожных сигналов, свидетельствовавших о нарушении целостности брони и тепловых перегрузках, смолк несколько минут назад. Он чувствовал, как холод расползается по его плоти. Он вдыхал чад и дым, но не чувствовал запаха. Несмотря на пылающий повсюду огонь, его бил озноб. И он понимал, что это значит. Воздух в его лёгких, носу и глотке сжигал его изнутри. Сочленения доспехов на его талии и коленях расплавились, и огонь нашёл себе дорогу внутрь. Он зажаривался внутри своей брони заживо. Он умирал.

— Железо внутри…, — прохрипел он, чувствуя волдыри на губах и языке.

Он брёл дальше, доспехи шипели и визжали, сражаясь с повреждениями. Земля засасывала его ноги, пока он пытался добраться до укрытия среди обломков… Он не был уверен в том, чем это было раньше, возможно, «Носорогом», видимость через визор шлема упала практически до нуля, а обломки были просто грудой металлолома. Вокс скрипнул ему в ухо, но он был не настолько глуп, чтобы отвечать. Это был всего лишь призрак искажений, инферно хохочущее над его непокорностью. Он был здесь совсем один, среди трясины, состоявшей из горящей крови его братьев и их боевых машин.

— Железо снаружи…

Он потерпел неудачу. Это было яснее ясного. Окруженные, преданные и многократно численно превзойдённые, Гвардия Ворона и Саламандры были обречены. Но у них всё ещё были зубы, чтобы огрызаться. Он должен был предусмотреть их ответные действия. Он должен был развернуть свои силы иначе. Он должен был… Он должен был умереть, когда первые ракетные залпы обрушились на них. Это было бы наградой за его слабость, а если он сдохнет сейчас, то тем самым ещё раз докажет, что он — слаб.

Он добрался до обломков. Края разбитого корпуса светились, подобно металлу, вынутому из кузни.

— Железо… — он вдохнул огонь. Зрение угасало по мере того, как жидкость испарялась из его глаз.

— Железо… — он соскользнул на пол, и огонь поглотил его, сжигая…

— Повелитель, — слово причинило боль, и сон об Исстване растаял. На секунду ему показалось, будто он тонет, будто его окружает тёплая, чёрная вода. Затем его нервы переподключились к дредноуту, и он вновь стал броненосцем. Остатки его тела дрожали от воспоминания о боли. На какую-то секунду слабое ядро его сущности захотело закричать.

— Повелитель, — вновь раздался голос.

Пробуждение было хуже смерти.

Тишина окружала его. Когда он был жив, до перерождения в теле дредноута, он никогда не замечал шумов жизни: биение сердец и крови, дыхание, практически незаметные скрипы костей и мышц. Сейчас он проснулся в полной пустоте. Медленно он начал активацию чувств дредноута. Первым появился звук, статика засвистела вокруг него. Затем пришли сигналы от конечностей, поршней и сервоприводов, ждущих его команды, орудий, ныне являвшихся частью его самого. Последним он активировал сенсоры кокона, смонтированного в саркофаге наподобие шлема брони. Он осмотрелся вокруг глазами машины. Своими глазами.

Туман бурлил зеленоватым мраком перед ним. Данные с дальномеров, тепловизоров и ауспика наслаивались на картинку. Теперь он мог видеть противника. Далёкие тепловые точки светились ярче с каждой секундой по мере приближения.

— Повелитель, вы слышите? — голос пробился сквозь завывания ветра.

— Я слышу, — ответил он, чувствуя, как машина сняла слова с обнаженных нервов глотки и ретранслировала через вокс.

— Противник наступает, — произнёс голос.

«Джарвак» — подумал он, просматривая бегущие колонки входящих данных с сенсоров машины. Все боевые машины под его командованием были на своих позициях, разбросанных среди руин вокруг. Они ждали ровно двадцать часов, три минуты и сорок пять секунд, Джарвак разбудил его вовремя.

Хренд наблюдал за наступлением противника. Способ их развёртывания не был идеальным, а построение не было точным. Им также ещё только предстояло обнаружить Хренда и его силы. Часть воина удивлялась, почему они выбрали для атаки этот путь. Это было безнадёжно. «Незримый лабиринт» не падет. Он был рождён из железа, его хранило железо, и он никогда не падёт.

— Приготовиться, — произнес он.

— По вашему слову, — ответил Джарвак.

Хренд отметил изменения в потоке данных, когда статусы трёх «Хищников» и двух «Венаторов» сменились на активные. Их системы оставались в полуспящем режиме, тепловые и электронные сигнатуры были слишком малы, чтобы ауспик их засёк. Во всяком случае, таков был план. Остались только два его броненосных брата.