— С пепперони и грибами меня вполне устроит, закажем на обычном коржике, — согласилась на компромисс Кейт.
— Отлично, — удовлетворенно отозвался Джаред.
Повздорив сутра, они теперь избегали перечить друг другу. Более того, оба стали вести себя более предусмотрительно.
— Что-то не то с соседским домом, — заметил Джаред, продолжая удивляться количеству изменений, которые постигли окрестности его бывшего жилища за время его отсутствия.
— Прежние хозяева продали этот дом, теперь там живут совершенно другие люди. Они устроили все по-своему.
— Вообще-то многое изменилось. Был тихий пригород, теперь так шумно, поток автомобилей стал больше.
— Да, машин стало гораздо больше. Но и стоимость нашей недвижимости выросла, — с удовольствием заметила Кейт. — Сам город стремительно разрастается. Если раньше наш дом можно было скорее причислить к окраине, то теперь мы относимся к индустриальному центру, а периферия постепенно смещается.
— Чем быстрее меняется жизнь вокруг меня, тем сильнее мое желание сохранять собственный уклад неизменным, не поддаваться эпидемии преобразований, — признался Джаред.
— Ты стареешь и становишься консерватором. Но, к счастью, не ты один.
Семейство обошло квартал. Девочка вела себя на удивление спокойно. Джаред энергично отмечал и комментировал перемены и радовался, заприметив немногочисленные признаки столь милого его сердцу постоянства.
Ближе к полудню они направились домой. Наставало время дневного сна для Кэссиди и полдника для нее и ее новых родителей.
Покормив Кэссиди, они принялись укладывать ее спать. Девочка заупрямилась и принялась хныкать.
— Давай я покачаю ее на руках, — предложила Кейт.
— Нет, не стоит ее баловать, — возразил Джаред. — Положим в кроватку и подождем, когда она сама уснет.
Джаред отнес Кэссиди в кроватку, Кейт последовала за ними.
Оказавшись в постели, Кэссиди начала вертеться и капризничать.
— Спи, моя сладкая принцесса, — уговаривал ее Джаред.
Но чем больше он убеждал ее в необходимости закрыть глазки и уснуть, тем непримиримее было ее желание оказаться на родительских руках. Она тянула к ним ручки и морщила личико, грозясь заплакать.
— Возьми ее на руки, — не выдержала Кейт.
— Ни в коем случае, — проявлял недюжинную выдержку Джаред. — Мы здесь, крошка. Засыпай.
— Она сейчас разрыдается, и ни ты, ни я не сможем уже ее успокоить, — предупредила его Кейт.
— Сохраняй спокойствие, Кети. Она должна видеть, что так надо. Нельзя идти у младенца на поводу.
— Но что дурного в том, чтобы поносить ее на руках перед сном? — взмолилась сердобольная Кейт, больше всего боящаяся очередной детской истерики.
— Если тебе не нравятся мои методы, Кети, оставь нас одних.
— Но если она в результате твоих методов разрыдается, Джаред, не рассчитывай на меня. Справляйся сам, — суровым тоном объявила Кейт.
— Отлично! Договорились, — самоуверенно парировал Джаред.
Кейт вышла из детской и направилась в свою комнату, которая находилась по соседству. Она не стала закрывать дверь и слышала все, что происходит в комнате Кэссиди. Уговоры постепенно сменялись требованиями, требования — раздраженным шипением. Через некоторое время Джаред прошел мимо комнаты Кейт с улыбающейся Кэссиди на руках.
— Все, выспались? — съязвила Кейт.
— Спущусь вниз, полистаю книжки Сьюзен, — смущенно признался Джаред.
— Ничего нового ты в них не найдешь. Я тоже первое время пыталась вычитать между строк секреты воспитания. Но таких секретов не существует.
— Прости, Кети. Я вел себя как полный идиот, — повинился Джаред.
— Не как идиот, а как молодой самоуверенный папаша. Хотя разницу трудно заметить, — рассмеялась Кейт.
— Как ты справлялась с ней всю эту неделю? — искренне удивился Джаред.
— О таких вещах не задумываешься, когда нет выхода. Справлялась, потому что ничего другого мне не оставалось. Но меня смущает то, что Кэссиди отказывается засыпать именно теперь. Обычно она охотно спит днем. Возможно, это потому, что появился новый человек и она несколько перевозбуждена общением с тобой, — предположила Кейт.
— Я позвоню маме, — объявил Джаред, не представляющий иного выхода.
— Хорошо спит днем, а сегодня отказывается засыпать? — переспросила сына Марджери Рид. — Вы не пробовали измерить температуру?
— Кети, принеси, пожалуйста, термометр, мама предлагает измерить температуру.
Кети подошла к Кэссиди и попробовала ее лоб рукой, затем губами.
— Но она не кажется горячей, — объявила Кейт.
— Все же надежнее будет измерить, — настаивал Джаред.
— Хорошо, сейчас принесу термометр.
Температура оказалась нормальной.
— Лихорадки нет, — резюмировала Кейт. — Что ты намерен предпринять теперь? — усмехнулась она, глядя на совершенно растерявшегося Джареда. — Хочешь сделать рентген и снять кардиограмму?
— Я не знаю. У меня нет ни единой подходящей идеи.
— У меня есть, — произнесла Кейт, взяла Кэссиди на руки и, выйдя с ней на тихую тенистую веранду, села там в кресло, тихо мурлыкая колыбельную.
Кэссиди так и не уснула, но немного подремала, и Кейт тоже смогла отдохнуть с нею на руках. Кейт решила, что, не поспав днем, девочка скорее уснет ночью, и оттого не переживала.
Джаред, изрядно разочаровавшись в себе, принялся выискивать в Интернете информацию, способную приоткрыть завесу тайны и объяснить мотивы поведения младенцев. Но рекомендации часто оказывались взаимоисключающими, и он вскоре бросил это занятие. И все же довольно продолжительное время в доме царила тишина, и все наслаждались ею.
