Тактика городского боя - [39]

Вдруг к телу подкралась на мягких лапах сладкая нега и усталость. Захотелось присесть, а еще лучше – прилечь и забыться. В ушах появился тихий характерный звон, словно при легкой контузии, а край сознания зацепился за далекий шепот. Кто-то неразборчиво бормотал что-то недоброе. Парень, словно вторя зову из темноты, чуть распрямился, его глаза прояснились, затылок оторвался от стены. Он держал голову прямо, вперившись нездоровым взглядом прямо в глаза наемника.

– Вы все умрете! – Голос начал было уверенно набирать силу, но осекся, и струйка крови пролилась с губ. Парнишка попытался даже выпрямить спину, словно не чувствуя боли, но силы его были на исходе, и каждое движение сжигало оставшиеся секунды жизни в глупой попытке выплеснуть ярость. Взгляд налился ненавистью и презрением, злоба и жестокость волнами хлестали из него наружу. Он вглядывался в лицо наемника, изучая того несвойственным его положению спокойным взглядом, как хищник изучает жертву, словно собираясь напасть и разорвать голыми руками. Он даже было подался вперед, но силы в израненном теле хватило лишь схватить командира наемников за рукав. Но вот захват ослаб, юноша обмяк, глаза подернулись пеленой, заморгали и начали тускнеть. Белобрысый парнишка выпустил руку Мартина и мешком рухнул вперед.

Мартин еще несколько секунд, приходя в себя, смотрел на тело, внутренне сжавшись, как пружина, готовая в любой момент распрямиться. Он шарил глазами по одежде парня, голове со спутавшимися мокрыми волосами, покрытой испариной шее с расслабляющимися на глазах мышцами, руке, безвольно упавшей на асфальт, и ногам, все еще вздрагивающим в последних судорогах. Мысли так и метались, пытаясь найти хоть какое-то объяснение произошедшему, но безрезультатно. От этого резко накатывала ярость, а следом – серая тоска безысходности. Закусив губу, наемник еще посидел немного, борясь со шквалом эмоций, возвращая привычную холодность и ясность мыслей, потом выпрямился, поймав острожный взгляд Дайса. Мартин поднял руку и покрутил пальцем над головой, приказывая сворачиваться и отходить.

Здесь все, пойдем дальше, а думать будем по пути.

* * *

Дайс шел метрах в двадцати впереди. Остальная команда следовала за ним временами практически след в след, а иногда разбившись парами и вытянувшись змейкой длиной примерно в пятьдесят метров. Замыкающими шли Ангел и Капрал, негромко перекидываясь фразами. Их было не слышно, но как бросишь взгляд в их сторону, сразу понятно: опять забиваются на что-то или тихонько комментируют сделанные ставки, усложняя друг другу возможность выигрыша.

Сенка попросила больше автономности и исчезла, не компанейская она по природе своей, а гнать ее впереди группы по улицам неправильно. Снайпер – это одиночка. Ему, конечно, нужен второй номер, чтобы следить за обстановкой, когда позиция занята, но, как правило, такая пара – сработанная группа, которая месяцами может ходить плечом к плечу и словом не обмолвиться. Угрюмый народ, не то что пехота. Всегда, когда Мартин останавливался и поднимал руку, озираясь, он получал на поднятую ладонь красную точку лазерного целеуказателя, а значит, тут девка, не пропала, и на том спасибо. Вскоре такие остановки стали реже, так как все поняли, что Сенка рядом, а значит, и прикроет, если что. Кто ее в Москву в первый раз отправил и сколько времени она тут провела, никто не знал, а ориентировалась она – словно город сама строила, каждый дом, каждую улицу знала. Не прогадали с ней, это факт.

Дайс, как образцовый проводник, огибал все гиблые места, где надо притормаживая и уводя народ в сторону. Аномалии встречались нечасто, но так же, как и в любой другой Зоне, вполне неожиданно. Когда повстречался на пути «мокрый асфальт», и правда вроде как водой смоченный, каждый проходящий мимо считал своим долгом что-нибудь бросить и проверить, хорошо ли он работает. Первыми пропали камушки, отправленные пинком или брошенные руками прицельно, а Сундук сунул в аномалию арматурину и вынул аккуратно срезанной только ту часть, что оставалась на поверхности. Он долго еще рассматривал отполированный скол и даже передал желающим поглядеть. На эксперименты времени не было, но Сундук выдвинул неплохую мысль заточить об «мокрый асфальт» кусок железа и опробовать в деле, как нож. Мага предложил изготовить эксклюзивные шампуры. Аномалию тестировали с детским энтузиазмом, но и опасность, которую она представляла, оценили все. Не дай бог кому ногой угодить или вообще завалиться. Та еще пакость.

Ангел поинтересовался, как же его в ливень-то определять, этот «мокрый асфальт», на что Дайс разъяснил: в дождь его как на ладони видно, капли не отскакивают, а словно в дыру проваливаются, и лужи над ним нет. А вот после, когда покрытие все равномерно темно-серое, он опасен еще как. Бывалые проводники, пока асфальт не «забелеет», в дорогу не собираются, ждут полного высыхания, благо дождь в Москве теперь не часто. Но эксцессы бывали, и рассказы о них ходили самые скверные.

Как следопыт «душегубку» разглядел издали, не понял никто. Заложили хороший крюк. Не дай бог кому рядом оказаться, излечения от нее нет, а артефакты только смерть отодвигают, да и то ненадолго. Как еще в Карловых Варах рассказывалось, вытягивает она из человека жизнь, словно болен он чем-то, и вроде незаметно поначалу, а месяц-два пройдет – и покойник уже. В общем, чем дальше от нее, тем спокойней.