Тактические учения - [4]

— Твой отец, — сказал Джон, — сказал бы: «Ваш замок возведен в приятном месте».

— Да уж…

Это было небольшое каменное здание у самого обрыва, которое построили сто или более лет назад как форпост, превратили в частный дом в мирные годы, снова отобрали во время войны под радиостанцию ВМС, а теперь опять вернули к более спокойной службе. Катушки ржавых проводов, мачта, бетонный фундамент будки свидетельствовали о прежних хозяевах.

Они заплатили таксисту и занесли вещи в дом.

— По утрам из деревни будет приходить женщина. Я сказала, что этим вечером она не понадобится. Я вижу, она оставила нам керосина для лампы. И огонь развела, слава богу, и дров много. О, взгляни, что папа подарил. Я обещала не говорить тебе, пока мы не приедем. Бутылка виски. Как приятно с его стороны. Он копил свои пайки три месяца… — Элизабет говорила живо, разбирая багаж. — Для каждого из нас есть комната. Это единственная нормальная гостиная, но есть и кабинет, если захочется поработать. Я полагаю, нам будет очень удобно…

Гостиная комната был построена с двумя широкими эркерами, каждый со стеклянной дверью, ведущей на балкон, который нависал над морем. Джон открыл одну, и морской бриз заполнил комнату. Он вышел, глубоко вдохнул и затем сказал внезапно:

— Эй, а тут опасно.

В одном месте между окон чугунная балюстрада обломилась, и каменный выступ открыто нависал над утесом. Он посмотрел в провал на пенные камни внизу, на мгновение озадаченный. Неправильный многогранник памяти неуверенно покатился и встал.

Он был здесь прежде, несколько недель назад, на галерее маяка из того быстро забытого кино. Он стоял, глядя вниз. Точно так же волны накатывали на камни, рушились и опадали брызгами. Был их шум; была сломанная решетка и открытый уступ.

Элизабет все еще говорила в комнате, ее голос тонул в шуме ветра и моря. Джон вернулся в комнату, закрыл дверь и задвинул щеколду. В тишине она говорила:

— …только на прошлой неделе забрали мебель из хранилища. Он оставил женщину из деревни расставить ее. У нее какие-то дикие идеи, должна заметить. Только посмотри, куда она поставила…

— Как ты сказала, называется этот дом?

— Форт Добрая Надежда.

— Хорошее название.

Вечером Джон выпил стакан виски своего тестя, закурил трубку и строил планы. Он был хороший тактик. Он неторопливо произвел умственную «оценку обстановки». Цель — убийство.

Когда они поднялись, чтобы лечь спать, он спросил:

— Ты упаковала таблетки?

— Да, новый пузырек. Но я уверена, что сегодня мне они не понадобятся.

— Мне тоже, — сказал Джон. — Воздух чудесный.

В течение следующего дня он разбирал тактическую задачу. Она была очень простой. У него уже было «штабное решение». Он разбирал ее в словах и формах, которыми пользовался в армии. «…Местность, открытая противнику… достижение внезапности… закрепление успеха». Штабное решение было образцовым. В начале первой недели он начал осуществлять его.

Сначала он понемногу сделал себя известным в деревне. Элизабет дружила с хозяином; он — герой войны, еще не привыкший к гражданской жизни. «Первый отпуск вместе с женой за шесть лет», — сказал он в гольф-клубе, а в баре более доверительно намекнул, что они думают наверстать упущенное время и создать семью.

На другой вечер он говорил о тяготах войны, которые для гражданских хуже, чем для военных. Его жена, например, натерпелась: работала весь день в конторе, а ночью бомбежки. Ей надо отдохнуть, где-нибудь в одиночестве да подольше; нервы у нее измотаны; ничего серьезного, но сказать правду, он не очень рад этому. Вообще-то в Лондоне он видел пару раз, как она бродила во сне.

Его компаньоны знали о подобных случаях, волноваться особо не о чем, но следить надо, чтобы не развилось во что-нибудь худшее. Она ходила к доктору?

— Еще нет, — сказал Джон. — Вообще-то она не знает, у нее лунатизм. — Он уводил ее в постель, не будя. Он надеется, морской воздух будет ей полезен. Вообще-то она выглядит уже намного лучше. Если будут еще признаки беды, когда они вернутся домой, то у него есть на примете очень хороший врач.

Клуб любителей гольфа был полон сочувствия. Джон спросил, есть ли хороший доктор по соседству. Да, сказали ему, старик Маккензи в деревне, первоклассный человек, прозябает в этакой дыре; не какой-то там сельский эскулап. Читает самые последние книги, психологию и все такое. Они не задумывались, почему старик Мак так и не стал специалистом и не сделал себе имени.

— Я думаю, можно поговорить со стариной Маком об этом, — сказал Джон.

— Поговорите. Лучше вам не найти.

Отпуск у Элизабет был на две недели. Оставалось еще три дня, когда Джон пошел в деревню, чтобы посоветоваться с доктором Маккензи. Он увидел седого, приветливого холостяка в приемном покое, который был скорее конторой адвоката, а не врача, заполненном книгами, темном, пропахшим табачным дымом.

Усевшись в потертое кожаное кресло, он в более точных выражениях изложил историю, рассказанную в гольф-клубе. Доктор Маккензи слушал без комментариев.

— С таким я столкнулся первый раз, — закончил он.

Помолчав, доктор Маккензи сказал:

— Сильно потрепало вас на войне, г-н Верней?