Такса - [37]

Ну, Олег, в своем репертуаре! Всю ту одежду, которую они вчера раскидали по всей квартире, начиная с прихожей, успел собрать и аккуратно сложить. И ее, и его. Только красные стринги проигнорировал, и они одиноко валялись на полу рядом с кроватью. Женька встает и подходит к стулу. Стягивает с него рубашку Олега, надевает. Она укрывает ее до середины бедер, поэтому больше и не надо ничего. Утыкается носом в воротник и вдыхает. Твой запах. Твой четкий свежий запах.

«Будешь мой, до рассвета еще будешь мой» — мурлычет Женя, направляясь на кухню на мягких лапах.

— Доброе утро.

Он поворачивается на ее голос. Боже мой, в спортивных штанах и футболке! И слегка лохматый — оказывается, бывает и такое. И, она уже научилась, оказывается, это определять, — небритый. Улыбается ей.

— Доброе. Тебе идет голубой цвет.

— Спасибо. И… что это? Неужели меня будут кормить человеческой, вкусной и невероятно вредной едой?

— Ты про яичницу? Это мне. Тебе вон, — кивает в сторону стола, — мюсли. И йогурт.

— Все ты врешь, — не выдерживает, подходит и обнимает его сзади, прижимаясь щекой к спине. — Это для меня.

— Конечно, для тебя. Я даже кофе сварил. Правда, варю редко, поэтому — не обессудь.

— Пахнет вкусно.

— Тогда прошу к столу.

* * *

Женщинам всегда всего мало. Это факт. У нее был офигенный секс, потрясающей силы оргазм, признание в любви. Ее даже завтраком вкуснейшим накормили. И собираются поить кофе с очень аппетитным на вид печеньем. И все равно…

Женька грустнеет. Она вдруг чувствует острую потребность знать, что это утро — лишь первое в череде их утр. И что он никуда не денется, не исчезнет из ее жизни. Никогда.

Только вот знать наверняка это невозможно, никак. Не спросишь же прямо: «Я еще тебе не надоела? Ты меня не бросишь через пару месяцев?». Он сказал, что любит ее. Возможно, в пылу страсти. И потом, кто его знает, что это для него значит?

— Олег…

— Ммм?

— Я… мне домой надо.

— Конечно. Я отвезу.

— Не стоит.

— Стоит.

* * *

— Мы встретимся вечером?

От этого его вопроса стразу становится легче. Теплее.

— Ты хочешь?

— Конечно.

— Хорошо.

Их прощальный поцелуй привычно прерывает болеро. Олег что-то бормочет под нос, доставая телефон. Похоже — нецензурное. Женька не остается дожидаться, пока он поговорит по телефону. Все равно, все слова — сказаны, поцелуй — получен, и поэтому легко целует его в щеку и шепчет: «До вечера». И уходит. Но еще успевает услышать, как Олег произносит резко: «Надеюсь, у тебя что-то действительно важное?»

* * *

— Дим, надеюсь, ты шутишь?

— Нет.

— Почему я всегда крайний?!

— Олег, это твой договор. Ты знаешь про него больше, чем кто-либо. Даже больше чем я. Учитывая срочность вопроса, кроме тебя — некому.

— Я не могу.

— Что значит «не могу»? Тебя к батарее приковали, что ли?

— Дим, ты не представляешь…

— Представляю. И уверяю тебя — Женька никуда от тебя не денется. Мы с Дашей проследим, чтобы она не сбежала. И вообще, разлука чувствам на пользу. Крепче любить будет.

— Тихомиров! — Олег внезапно и совершенно неожиданно для Димки срывается на крик. — Я жил прекрасно без твоих мудрых советов!

— Олег! — если Дмитрий и удивлен реакцией Олега, то по голосу это не чувствуется. — Я мог бы тебе приказать. Но не буду этого делать. Я тебя прошу, Олег. Надо. Кроме тебя — некому.

— Димыч, — стонет Олег, — это нечестно.

— Я прошу тебя. Очень надо.

— Хорошо.

* * *

Она успела уже раздеться до белья, когда телефон зазвонил. Сочетание собственной полуобнаженности и самого факта, что звонит Олег, стало причиной того, что вместо «Алло» она кокетливо мурлыкнула в телефон: «Уже соскучился по мне, сладкий?». А потом только отвечала односложно: «Да», «Я понимаю», «Ничего страшного», «Да, созвонимся». И даже — не заплакала. А когда стояла под душем, то ведь никому не было дела, что некоторые капли на ее лице — солонее, чем остальные.

* * *

— Женя, привет!

— Привет!

— Как ты?

— Нормально, а ты?

— Более или менее. Погода отвратительная, как всегда, — помолчал. И добавил: — Скучаю ужасно.

— Я тоже, — вырвалось у нее прежде, чем успела сообразить, что говорит. — Ты надолго уехал?

— Минимум — неделя. Максимум — две.

— Так долго…

— Я постараюсь быстрее.

* * *

Она продержалась первый день. И второй. А на третий…

— Женя, что у тебя с голосом?

— Ничего.

— Ты что… плачешь?

— Нет!

— Женечка… — растерянно.

— Да! Плачу! — еще и носом шмыгает для убедительности. — Доволен?

Какое может быть «доволен»? «Напуган» — это ближе к реальности.

— Женя, что случилось?

Она молчит.

— Женя?!

— Я скучаю, — тоскливым шепотом. — Олег, я так по тебе скучаю. Умираю без тебя.

У него что-то переворачивается в груди. Опять — это хрен знает что, которое таки переворачивается, натурально переворачивается, мешая дышать.

— Женечка… — только и может повторить.

— Скажи, что и ты тоже.

— Очень. Скучаю. Люблю.

Она всхлипывает.

— Люблю тебя. Не плачь. Я ведь приеду скоро.

— Люблю тебя. Так плохо без тебя.

Эта разлука ее убивает.

* * *

— Ты мне кое-что обещал!

— Твои пять процентов от сделки, я помню.

— Дим, я не про то!

— А про что?

— Женя там… слезами уливается без меня.

— А я при чем?

— Придумай что-нибудь! Ты мне обещал за ней присмотреть. В гости пригласите.