Такса - [20]

Самодисциплина и умение сдерживаться — эти качества давно и часто помогали и выручали Олега. Даже сегодня. Когда, во время рассказа профессора Худякова, на него волнами накатывала ярость. И затапливало желание пойти, ведь недалеко же! — и разбить в кровь костяшки кулаков об физиономию доцента, а впрочем, нет, теперь уже доктора наук, но все равно — урода и сволочи — Поземина.

Но он сумел. Сдержался. Ибо точно знал — он уничтожит этого подонка. Как-нибудь. Придумает что-нибудь. Не зря же он, как любит говорить Димка, «сцуко, гений».

Его гнало по дороге и жгло изнутри другое. Чуть позже, но все-таки. Он осознал.

Она любила этого… подонка. Сильно. По-настоящему. Любила настолько, что его предательство сбило ее с ног. Поставило на колени. И встать она не может. До сих пор. Что там Олег сказал Худякову? Выжила и не сломалась? Олег не был в этом уверен. Она все еще несет это в себе. Возможно… возможно, она все еще любит его. Она… все… еще… любит… его. Последний раз ему было так больно, когда умер отец.

А из динамиков прямо в сердце вонзались слова:

Я иду навстречу солнцу.

Я дышу порывом ветра.

В голове одни вопросы

И ни одного ответа.

Наконец, все изменилось,

Разделилось «до» и «после».

Я ловлю себя на мысли:

Кто я без тебя?

* * *

— Ты мне откуда звонил? По дороге?

— Нет, из университета.

Дмитрий недоверчиво смотрит на часы.

— Не может быть… Ты на тормоз вообще нажимал?

— Не помню, — Олег открывает дверцы шкафа, достает бутылку. — Где у тебя бокалы?

— В приемной, у Аньки.

Зубами вытаскивает пробку. И кощунственно отхлебывает «Мартель» прямо из горлышка.

Минуту-другую Тихомиров молча созерцает этот акт вандализма. Потом подходит и отнимает у Олега бутылку.

— Расскажи-ка сначала. Пока еще говорить можешь.

* * *

— Ну что, за руль нам сегодня не стоит.

— Не стоит.

— А не вызвать ли нам такси, Олег Викторович?

— Нет. Я не могу. Я не знаю…

Дмитрий вздыхает.

— Олег, ты хоть понимаешь, что вляпался?

— Понимаю.

— Что делать будешь?

— Думать.

— Помощь нужна?

— Думать? Как будто ты умеешь!

— Но-но, не зарывайся…

Один ерничает, другой серьезен, хотя в них обоих плещется один и тот же коньяк.

— Дим, у меня есть пара идей. И помощь твоя понадобится, наверное. Я только обдумаю все как следует. А потом уже… поможешь?

— Конечно. Ты же знаешь.

— Знаю.

* * *

Почему-то все в квартире напоминает о ней. Он лежит на кровати. И вспоминает. Как она сидела рядом. Ее маленькая ладошка на его щеке. Нежная, но с мелкими камешками мозолей от руля. Золотистые локоны, в которые так хочется запустить пальцы. И глаза, озорные и веселые. И улыбающиеся губы. Черт!

В ней не было ничего, что бы ему не нравилось. Кроме одного. Она любила другого.

Олег вздыхает. Устало. Обреченно. Потому что понимает, что это не изменит его решения. Он уничтожит Поземина. Чего бы это ему не стоило. Даже если Женя его самого после этого возненавидит. Потому что этот подонок ее предал. И Олег его уже ненавидел. Но не за предательство. А за любовь. Которая досталась этому скоту. И которой он был недостоин.

* * *

— Ну что, гений мой? Придумал? — Димон отхлебывает кофе. Морщится. Снимает трубку, тыкает в кнопки. — Аня, свари и Олегу Викторовичу кофе тоже, — и добавляет, положив трубку. — Что я, один страдать должен? Как она умудряется портить кофе даже в немецкой кофе-машине, ума не приложу.

Олег усмехается. Дежурный вопрос.

— Уволь ее.

— Секретарша она хорошая, ты же знаешь. Опять же, мать-одиночка. Если Дашка узнает, что я Нюру уволил, она мне голову откусит. Так, ладно, отставить лирику. Рассказывай, что придумал?

Аня приносит кофе. Олег даже не делает попыток это пить. Задумчиво размешивает сахар.

— Я думаю, можно сослаться на пункт сорок второй. И еще…

— Ты о чем?

— О последнем письме из таможни.

— Какая, нах*й, таможня?!

— Тебя же Державин по этому поводу с утра дергал?

— Ну и что? Мало ли что Эдуарду приспичило. Перетопчется. У нас на повестке дня более важные вопросы.

Олег некоторое время молчит. Что тут скажешь…

— Значит так, Дим. Нужна дополнительная информация. Я сейчас буду рассуждать вслух, а ты меня поправляй, если я где не прав, хорошо?

— Давай.

— Вот смотри. Мы же нашему универу оказываем разнообразную помощь, так? Несколько грантов, именные стипендии. Ты вон лекции читаешь иногда.

— Ой, только не напоминай мне про этот кошмар!

— Что такое? Вадик говорил, ты пользовался большим успехом.

— Как будто ты не знаешь — почему! Ладно, проехали, все равно теперь я на полгода свободен от этой каторги. Давай дальше.

— Далее. У нашего холдинга в N есть филиал, бизнес-структуры какие-то, так?

— Так.

— Логично предположить, что и они как-то могут взаимодействовать с их университетом?

— Логично.

— Надо выяснить объемы этого взаимодействия. Можно ли там на чем-то сыграть.

— Это мы сейчас.

Шелестит телефонным справочником, набирает номер.

— Александр Алексеевич? Приветствую, Тихомиров. Да что ты напрягся-то так сразу? Не буду я тебя за не вовремя предоставленные данные по регрессам… гхм… ругать. Ну, или, по крайней мере, не сейчас. Сейчас мне нужна информация. Скажи-ка мне, какую помощь вы оказываете вашему университету? Почему против? Не против. Мне вообще все равно, если честно. Данные нужны. Я понимаю, что ты не в курсе. Кто в курсе? Ага, записываю. Это кто? Понял, спасибо. Ну и это… готовься. Завтра перезвоню по регрессам. Вопросы у меня есть. Не сегодня, Саша. Завтра, завтра все обсудим.