Такова жизнь - [7]

– Иди, негр, – сказал Таун. Он не пошел дальше дороги.

Бичер поднялся по ступенькам. Он шагал машинально, словно уйдя с головой в свои мысли. Голос, доносившийся откуда-то из глубины, не замолкал. Он слышал этот шопот, похожий на жужжание пилы, глубоко ушедшей в ствол дерева. Потом он увидел, что белые обернулись. Они смотрели на него. Голова Бичера поднялась выше. Он не знал этого. Он не знал, что поднял голову. Он шел медленно, глядя прямо на них. «Вот, сейчас, – спокойно сказал он самому себе, – сейчас». Ноги у него отяжелели.

Услышав шаги Бичера, шериф Токхью повернулся и взглянул на него. Он был удивлён. Он ожидал увидеть высокого, крупного негра. Бичер оказался среднего роста и худой. На вид ему можно было дать года двадцать два. Его лицо, голые плечи и руки были кофейного цвета. Токхью понял, почему миссис хотела взять Бичера в шоферы. Лицо у него было красивое, приятное, с гладкой кожей, не то что у других негров. А все-таки, размышлял Токхью, в глазах у парня есть что-то нехорошее. Ей-богу, глаза у этот Бичера смышленые. Да-да! Конечно! Сразу видно. Н-да! Токхью потер нос. Он был огорчен. Такой красивый негр, а глаза смышленые. Это сразу видно. Все равно, как у собаки или лошади. За ними гляди в оба, не то плохо придется. Ну что ж, и за этим погляжу. Глаза у него будут другие – не успеет и свинья хрюкнуть. Мне не в первый раз.

– Подойди сюда, Джордж, – сказал мистер Смоллвуд. Бичер подошел к белым. Смоллвуд сел и перекинул ногу через ручку кресла. Он нервничал, глядя на стоявшего перед ним негра. Наказать Бичера легко. Слишком легко! Любой мерзавец может это сделать. Ему же хочется, чтобы негр понял, что он натворил, ударив белого. А это не так просто. Все равно, как учить ребенка понимать жизнь.

Минуту Смоллвуд молча разглядывал негра. Потом он заговорил серьезно и сдержанно, и голос у него, как всегда, был чистый и ровный. – Ну, Джордж, как ты себя чувствуешь после вчерашнего?

Бичер молчал. Глаза его были опущены. Он смотрел на ногу Смоллвуда, перекинутую через ручку кресла. Нога покачивалась взад и вперед, и Бичер не спускал с нее глаз, следя за белой туфлей. В горле у него першило. Спросить воды он не решался.

– Ты слышишь, Джордж?

– Да, босс. – Юноша сказал это хриплым гортанным голосом.

Токхью мотнул головой. Этот тон ему тоже знаком. Тон да глаза – все одно к одному. Их упорство, как стена, – ничем не прошибешь.

– Не зови меня боссом, Джордж, – сказал Смоллвуд. – Говори просто мистер Смоллвуд. – Он помолчал, внимательно глядя на юношу… – Ты раскаиваешься, Джордж?

Бичер отвел глаза, избегая пронизывающего взгляда Смоллвуда. Он начал говорить, запнулся. Потом кашлянул и проглотил слюну… – Что бы от меня хотите, мистер Смоллвуд?

Смоллвуд повторил свой вопрос спокойно и твердо. – Отвечай мне, Джордж, ты раскаиваешься?

Наступило молчание. Потом Бичер поднял голову. В нем боролись гордость, страх и отчаянная решимость. – Нет, сэр! Понадобится – и я опять так сделаю. Будь на месте Бэйли негр, его бы линчевали за это!

– Негров линчуют за то, что ты сделал, – грубо перебил его Токхью. Он сплюнул за перила табачную жижу. – Это еще что за разговоры? Негр и белый – большая разница. Ты об этом не забывай.

Бичер повернулся к нему. Его угрюмое лицо дышало ненавистью; двадцать два года жизни слились воедино в эту самую минуту и горячей, горькой волной поднимались у него в крови. В глубине сознания была только одна мысль – взбунтоваться, высказать все. Эта мысль владела им. – По-вашему, я должен был смотреть, как он насилует девочку? – страстно крикнул он. – Ведь ей только десятый год.

Токхью хотел было сказать что-то. Смоллвуд остановил его. – Мистер Токхью, – язвительно заметил он, – разрешите вам напомнить еще раз – не плюйте на клумбу моей жены.

– Виноват, – буркнул Токхью. «Ах, чтоб тебе! – кипел он, – да я бы целый месяц в рот спиртного не брал, только бы пустить свинью на твои клумбы!»

– Тебе не следовало его бить, – сказал Бичеру Смоллвуд.

Бичер шагнул вперед. Глаза его смотрели умоляюще, лицо дергалось от волнения. – Что же мне было делать, босс? Я сказал ему – уходи. А он не уходит. Надо же что-то делать! Я его оттащил, а он ударил меня, сбил с ног. А потом я его ударил. Что же вы от меня хотите?

Смоллвуд вскочил с кресла. – Я хочу, чтобы ты знал, что белых бить нельзя, – сердито закричал он. – Ты должен был побежать за помощью, крикнуть, все, что угодно, только не бить его.

Бичер дрожал всем телом, молча глядя на Смоллвуда. Глаза его блестели от волнения. Он чувствовал, как пульсирует кровь в горле. Его охватило безудержное желание: крикнуть на этого белого человека, высказать все хоть раз в жизни, говорить, не сдерживая себя, хоть раз в жизни поднять лицо от черной земли и взглянуть в голубое небо, поднять голову горделиво, как свободная, высоко взлетающая птица, – это желание душило его. Он не мог вымолвить ни слова.

Смоллвуд быстро сел в кресло. Он вытер лоб носовым платком. Он был недоволен собой. Он рассердился, а сердиться не следовало. Но мальчишка просто невероятен! Он ничего не видит дальше собственного носа. Где он находится – на Maрсе или в округе Кларабелл, в штате Луизиана? Ни малейшего понятия о положении негров на юге!