Такова жизнь - [13]

– Гаррисон! – крикнул Токхью. – Гаррисон! Чтоб тебя чорт побрал! Подъедем к Шэйни, остановись там: я прихвачу бутылочку.

– Слушай, ведь у тебя еще осталось? – ответил Таун. – Потерпи до дому.

Токхью захохотал. – Остановись у Шэйни, Гаррисон, остановись, чорт тебя подери! – сказал он.

– Ладно. – Понятой покорился и втихомолку ругнул шерифа.

Токхью сидел развалившись. Он смотрел на неподвижное тело негра, и глаза его искрились от удовольствия. Он чувствовал себя великолепно. Так бы и вскочил да заорал бы во всю глотку! Поглядеть бы сейчас на Смоллвуда.

Они подъехали к перекрестку, где была заправочная станция и лавка. Токхью, пошатываясь, вылез из машины, подмигнул Тауну и зашел в лавку. Таун насупил брови, раздумывая что бы такое могло втемяшиться в голову старому дураку. Через минуту Токхью вернулся. Он шагал вниз по ступенькам, оживленно переговариваясь с хозяином лавки Шэйни – лысым толстяком, лет сорока, похожим на мартышку с вздернутым носом.

– Вот тебе на! – крикнул Токхью, подмигивая Тауну, – придется удирать. За нами вдогонку отправилась целая компания, хотят линчевать Джорджа.

Бичер вскинулся с места и сел. Он смотрел на белых полными ужаса глазами.

– Да, сэр, – сказал Шэйни, – мне только что позвонили. Приятели Эда Бэйли разыскивают негра который его избил. Эго он и есть? – спросил хозяин лавки, показывая на Бичера. – Ну, приятель, плохо твое дело! Я бы сейчас с ним головой не поменялся. – Шэйни закрыл рот ладонью, стараясь подавить смех. Таун раскусил в чем дело и весело ухмыльнулся.

Бичер с трудом перевел дух. – Вы меня отдадите им, босс?

– Как бы не так! – напыщенным тоном проговорил Токхью. Он драматически ударил кулаком по обивке сиденья. – Если догонят, я тебя в обиду не дам.

– Вы лучше спрячьте его, – сказал Шэйни. – Я сейчас принесу чего-нибудь. – Он скрылся за углом лавки.

– У тебя заряжено? – взволнованно спросил Токхью. – Положи рядом с собой. Чтобы под руками было.

Таун многозначительно похлопал по револьверному дулу. – Жизнь за тебя положу, негр!

Шэйни выбежал из-за угла, волоча за собой старую, драную попону. – Вот, накройте его, – сказал он. – Воняет малость а все-таки споятаться под ней можно.

Токхью толкнул Бичера и накрыл его попоной. Белые тряслись от беззвучного хохота. Шериф вскочил на заднее сиденье. – Гоните во есю мочь, мистер Таун! – драматически воскликнул он.

– Заезжайте к Бенни Уилкерсону, – посоветовал Шэйни. – Я ему позвоню, как только увижу их.

– Правильно! – Машина рванулась вперёд. Шэйни стоял посреди дороги, обессилев от хохота. Потом он пришёл в себя и побежал в лавку оповещать своих приятелей по телефону. Бичер лежал под вонючим одеялом, втягивая воздух ртом. Кулаки его были стиснуты, тело сводило судорогой, словно всё оно было скручено кольцами, которые извивались, корчились, силясь разомкнуться, вырваться на свободу. Машина с рёвом неслась по дороге, подскакивая, мотаясь из стороны в сторону; Бичера ударяло по коленям, локтям, бёдрам. Голову разламывало от внезапной, обжигающей огнём боли, в ушах стоял мучительный звон, а в мозгу, словно позывные по радио, стучали одни и те же слова: – Что будет? Что будет? Что будет? – Потом откуда-то из глубины до него донёсся всё тот же голос; в нём не слышалось жалости, он был холоден и жесток: – Тебе не помогут. Белые боссы не помогут. Они выдадут тебя. Погиб. Ты погиб, Джордж. – Бичер вслушивался, и всё его существо исходило слезами отчаяния. – Они торопятся! – спорил он. – Они не хотят ждать. Они не выдадут меня! – Но тихий голос снова повторял своё холодное последнее предостережение, и Бичер снова гнал его прочь, из последних сил цепляясь за эту крохотную надежду.

Потом он услышал у себя над ухом голос белого. Токхью нагнулся и приподнял попону. Голос звучал тепло, участливо, но лицо у Токхью было хитрое, всё в весёлых морщинках. Бичер боится. Негр себя не помнит от страха. Вот, помяните моё слово, верну Смоллвуду такого издольщика, каких он ещё не видывал. Верну его в таком виде, точно это не Бичер, а сотовый мёд, и скажу: «Вот, пожалуйста, мистер Смоллвуд. Всё сделано, как вы приказывали, мистер Смоллвуд».

– Ты не бойся, приятель, – сказал Токхью мягким, хитрым ликующим голосом. – Мы тебя в обиду не дадим. Никто тебя не линчует. Не-ет! Они грозятся отрубить руку, которая ударила Эда Бэйли, и сжечь её у тебя на глазах, но им это не удастся. Нет, сэр! Я тебя в обиду не дам.

Токхью прикрыл попоной голову Бичера. Верхняя губа у него вздёрнулась в беззвучном смехе. Он достал бутылку виски и допил всё, что, там было. Потом отшвырнул её в сторону. Машина с бешеной скоростью мчалась по дороге.

Бичер лежал, беспомощно всхлипывая. Он не знал, чему верить. Верить ничему нельзя. Сделать тоже ничего нельзя. Если бы можно было драться. Если б убежать. Если б сделать что-нибудь… Он снова услышал голос шерифа: – Ты не бойся, Джордж, бояться нечего.

– Я не боюсь, – отчаянно крикнул Бичер. – Я не могу больше лежать. Я не могу ждать так.

– Лежи, лежи – ничего не поделаешь, – сказал Токхью. – Думай о чём-нибудь другом. Не думай о линчевании. Ты им не попадёшься. Они грозятся привязать тебя к машине и тащить по дороге, пока с тебя шкура не слезет, но этот номер не пройдёт. Подумай о чём-нибудь другом. Думай о матери. Ведь она тебя любит? Ей не хочется, чтобы с тобой случилась беда? Думай о какой-нибудь негритяночке. Ты женат?