Такое короткое лето - [4]
— На востоке мясо всегда готовит мужчина, — сказал Валера, приподняв длинной двухрожковой вилкой один пластик и посмотрев, не начал ли он пригорать.
— Восток для меня загадка, — сказал я. — Я никогда не был на Востоке.
— Запад есть Запад, Восток есть Восток и никогда им не быть вместе, — процитировал Валера Редьярда Киплинга, переворачивая мясо.
Из дома вышел Андрей, потянул носом ароматный запах и спросил, обращаясь к отцу:
— Можно и нам перекусить?
— Зови, — Гена кивнул в сторону открытой двери.
Андрей направился за подружкой, а Валера стал складывать на специальную дощечку первые подрумянившиеся куски мяса. Гена между тем нарезал хлеб, достал из сумки огурцы и помидоры, два пучка невесть откуда оказавшейся в Москве черемши.
— Прямо пир какой-то, — сказал я, вытягивая из пучка черемшину.
— Старик, когда мы виделись последний раз? — обратился ко мне Валера.
— Лет пятнадцать назад, — ответил я. — Кстати, когда ты возьмешься за стихи?
— Наверное, никогда, — Валера пожал плечами и я увидел в его глазах печаль.
Гена разлил в стаканы вино, поднял свой и сказал:
— За тебя, Иван. Если бы не ты, мы с Валеркой не выбрались бы на природу еще сто лет. И за процветание земли сибирской. Мы все вышли оттуда.
Мясо оказалось сочным и нежным на вкус. Я сказал об этом Валере.
— Я же говорю, что мясо должны готовить мужчины, — заметил он. — Ввязалась бы в это дело баба, обязательно испортила бы.
— Женщина — украшение нашей жизни, — сказал я.
В это время за соседней оградой раздался звонкий смех. Мы с удивлением развернулись, подумав, что смеются над нами. Оказалось, ошиблись. Яркая молодая женщина, похожая на Аксинью из «Тихого Дона», подоткнув края юбки за пояс, гонялась за шустрым пушистым котенком, который перескакивал с грядки на грядку. Пока она огибала их, он убегал еще дальше.
— Я тебе! — грозилась хозяйка, но было видно, что погоня веселила ее.
Мы многозначительно переглянулись. У соседки были длинные, стройные загорелые ноги и открытое лицо с искренней, радостной улыбкой. Дольше всех взгляд на ней задержал Валера.
— Да, — сказал я, покачав головой. — Еще какое украшение…
— Но к такому блюду ее подпускать все равно нельзя, — настойчиво повторил Валера.
В двери дома показались Андрей с подружкой. Она нерешительно остановилась у порога, но Андрей взял ее за руку и потянул за собой. Девушка была в джинсах и голубой футболке с коротким рукавом. На Андрее — клетчатая рубашка, в которой мы видели его подружку, когда она потягивалась на пороге. Гена уже отмяк и, улыбнувшись, поманил ее рукой:
— Иди, иди сюда, мы тебя не съедим.
Девушка оказалась красивой. Ее шелковистые пепельные волосы были стянуты на затылке в узел, придавая лицу серьезность. Строгие светло-карие глаза смотрели на нас с пытливой настороженностью. Сочные ярко-красные губы были чуть приоткрыты. Футболка плотно обтягивала тонкую гибкую фигуру. Мы невольно засмотрелись на девушку и это еще больше смутило ее. Она подошла, не отпуская руки Андрея.
— Надо познакомиться, — предложил Гена, глядя в ее настороженные глаза. — Как зовут меня, ты наверняка знаешь. А это мои друзья Иван Васильевич и Валерий Александрович.
— Наташа, — произнесла девушка и, чуть согнув колени, сделала маленький реверанс. Мне показалось, что ее колени могут заскрипеть, настолько она была напряжена.
Гена достал из сумки вторую бутылку, со звонким хлопком вытащил из нее пробку.
— Мне больше не наливай, — сказал Валера, накрывая ладонью стакан. — Иначе я вас не довезу, схватит милиция.
Гена исподлобья посмотрел на него и Валера нерешительно убрал руку. Гена плеснул доктору вина, налил немного Андрею и Наташе. Мою и свою тару наполнил до краев. Повернулся к девушке и сказал:
— За тебя, Наташа. Ты для нас, как приятное воспоминание молодости.
— Почему воспоминание? — спросила она, и ее глаза сразу просветлели, словно в них растаяли льдинки.
— Потому что мы для таких, как ты, уже дяденьки.
Она сдержанно улыбнулась, обнажив ровные белые зубы, и взяла в руку стакан с вином. Андрей положил на хлеб кусок мяса, на мясо несколько черемшин и протянул бутерброд подруге. Мы выпили и принялись за еду.
— Вы когда домой? — спросил Андрей, обратившись к отцу.
— По всей видимости ближе к вечеру. А что?
Андрей пожал плечами и протянул руку к мясу. Гена взял бутылку и обвел всех взглядом, словно спрашивая, наливать еще или нет. Молодые пить больше не захотели. Валера — тоже, сославшись на свои шоферские обязанности. Поэтому вторую бутылку «Бордолино» допили мы с Геной. Он все время поглядывал за ограду, да и я украдкой бросал туда взгляд.
Женщина, действительно, была хороша: темные, забранные в пучок волосы, гибкое загорелое тело, красивые ноги, а, главное, улыбчивое, выразительное лицо с большими живыми глазами. Теперь она оказалась совсем рядом. Переносила тонкий шланг, зажав его конец пальцем. Вода под большим напором брызгала из него, как из лейки. Разворачиваясь, соседка обдала тонкой струей нас и снова звонко рассмеялась. И тут же, немного рисуясь, сказала:
— Ой, простите, пожалуйста.
Гена слегка смутился, но поспешил ее успокоить:
— За что? Это вам спасибо… Может быть с нами на шашлычки? — Он показал рукой на стол.
В повести «Леший» показаны романтика и героизм геологов, открывавших нефтяные и газовые месторождения Западной Сибири, и рассказано о дальнейшей судьбе этих открытий. Книгу с полным правом можно назвать документальным свидетельством последних десятилетий нашей эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Остросюжетная мелодраматичная повесть о первой любви и неизменной хрупкости этого чувства при столкновении с суровой реальностью.
По поручению Ленина чрезвычайный комиссар советского правительства Яковлев ищет пути доставки императора Николая II и его семьи из Тобольска в Москву, понимая, что уральские чекисты не пропустят его через Екатеринбург. Это история трагических, последних дней российского самодержца. Роман основан на подлинных исторических документах, с психологической точностью воссоздавая портреты главных героев.
Герои произведений, входящих в книгу, — художники, строители, молодые рабочие, студенты. Это очень разные люди, но показаны они в те моменты, когда решают важнейший для себя вопрос о творческом содержании собственной жизни.Этот вопрос решает молодой рабочий — герой повести «Легенда о Ричарде Тишкове», у которого вдруг открылся музыкальный талант и который не сразу понял, что талант несет с собой не только радость, но и большую ответственность.Рассказы, входящие в сборник, посвящены врачам, геологам архитекторам, студентам, но одно объединяет их — все они о молодежи.
Семнадцатилетняя Наташа Власова приехала в Москву одна. Отец ее не доехал до Самары— умер от тифа, мать от преждевременных родов истекла кровью в неуклюжей телеге. Лошадь не дотянула скарб до железной дороги, пала. А тринадцатилетний брат по дороге пропал без вести. Вот она сидит на маленьком узелке, засунув руки в рукава, дрожит от холода…
Советские геологи помогают Китаю разведать полезные ископаемые в Тибете. Случайно узнают об авиакатастрофе и связанном с ней некоем артефакте. После долгих поисков обнаружено послание внеземной цивилизации. Особенно поражает невероятное для 50-х годов описание мобильного телефона со скайпом.Журнал "Дон" 1957 г., № 3, 69-93.
Мамин-Сибиряк — подлинно народный писатель. В своих произведениях он проникновенно и правдиво отразил дух русского народа, его вековую судьбу, национальные его особенности — мощь, размах, трудолюбие, любовь к жизни, жизнерадостность. Мамин-Сибиряк — один из самых оптимистических писателей своей эпохи.Собрание сочинений в десяти томах. В первый том вошли рассказы и очерки 1881–1884 гг.: «Сестры», «В камнях», «На рубеже Азии», «Все мы хлеб едим…», «В горах» и «Золотая ночь».
«Кто-то долго скребся в дверь.Андрей несколько раз отрывался от чтения и прислушивался.Иногда ему казалось, что он слышит, как трогают скобу…Наконец дверь медленно открылась, и в комнату проскользнул тип в рваной телогрейке. От него несло тройным одеколоном и застоялым перегаром.Андрей быстро захлопнул книгу и отвернулся к стенке…».