Таких щадить нельзя - [10]

— Убит! — вскричал пораженный Алексей. — Кем?! За что?

— За что? — переспросил Голубкин. — За то, что был большевиком. Кем? Недобитой нами гадиной. И вот эту гадину мы должны поймать и добить без пощады.

Наступила длинная пауза. В тишине Кретов ясно слышал, как тикают часы на руке полковника. Но вот Голубкин провел ладонью по лбу, как бы стирая мешающую думать печаль, и заговорил уже ровным обычным тоном: — Тебе нужно выехать туда, Алеша. Возьми с собой эксперта и проводника с собакой. Разработку по банде «Три вальта» передай старшему лейтенанту Кариеву. Остальное подождет. Обстоятельства гибели Лобова таковы, что местные работники подозревают два варианта: убийство и самоубийство. Все может быть, но… Если даже и убийство, то внешне оно выглядит как простое уголовное преступление. Никаких предварительных соображений я сейчас не хочу высказывать. Разбирайся сам, на месте. Доброго пути!

3. ЭТО СДЕЛАЛ ЧУЖОЙ ЧЕЛОВЕК

Солнечный луч, пробившись сквозь густую листву кустов, упал на лицо Бубенца и разбудил его. Дмитрий сел, потянулся и огляделся вокруг: «Куда это я попал?» Крыша знакомого дома, поднимавшаяся вдалеке за густой стеной вишенника, помогла ему определиться: «А-а! Это я против дома Котовых. Через дорогу от них, в новом скверике. Как же я сюда попал?» В памяти от вчерашнего дня сохранились только, обрывки воспоминаний. Пили вначале на лужайке, около арыка, за старой сушилкой, потом пили у Зинки Маркевич, туда, кажется, приходила Женя с Екатериной Васильевной, а дальше провал… «Неужели я вчера пьяный поперся домой к Жене? Может быть, еще и наскандалил?» При мысли об этом Дмитрию стало не по себе. «И все эта бражка, пьяницы проклятые. Черт меня дернул спутаться с ними. Шпана, а не люди. Каждый раз даю зарок не пить больше пол-литры и никак не могу удержаться. Обязательно напьюсь, как свиньи», — запоздало каялся в душе Бубенец. Но это позднее раскаяние не облегчило его. На душе было тяжело. Потянуло к людям. «Пойду в гараж к ребятам, — решил он, но, взглянув на часы, помрачнел. — Наша смена с девяти, а сейчас семи еще нет. Ладно. Все равно пойду. Надо только отсюда выбраться незаметно, а то люди невесть что подумают».

Дмитрий поднялся, почистился, снял и вытряхнул от пыли китель, причесался. К счастью, он никогда не знал похмелья и сейчас чувствовал себя бодро, как будто всю ночь проспал в мягкой постели, а не на сырой и жесткой траве. О буйно проведенной ночи напоминал только сине-багровый синяк, заливший левую щеку Дмитрия.

Приведя себя в порядок, Дмитрий выглянул из-за кустов. Улица, в эти часы всегда пустая, сейчас была необычайно оживлена. По ней один за другим торопливо и, как показалось Дмитрию, испуганно, шли колхозники, а у дома Котовых собралась порядочная толпа. Несколько минут Дмитрий стоял, пытаясь разобраться в том, что происходит.

Колхозники, толпившиеся перед домом Котова, показались Дмитрию незнакомыми, непривычно изменившимися. Видимо, поднятые с постелей, они были одеты наспех, некоторые просто в ночных рубашках и босые. Не было слышно ни смеха, ни шуток, ни громких разговоров, над толпой не поднимался веселый дымок папирос и самокруток. На лицах мужчин растерянность и печаль, большинство женщин плакало.

«Что ж там такое произошло? — недоумевал Дмитрий. — Не случилось ли чего с Семеном Андриановичем? Человек уже пожилой, а любит разъезжать на горячих лошадях. А на горных тропах долго ли до греха».

Первым побуждением Дмитрия было побежать в дом тестя и узнать, в чем дело, не нужна ли его помощь. Однако вспомнив, как он вчера держался с Женей и Екатериной Васильевной, когда они хотели увести его от пьяной компании, Дмитрий скрипнул зубами от горечи, но идти прямо в дом Котовых не решился. «Пойду по-за кустами на тропинку, к гаражу, а там от ребят узнаю, что случилось у Семена Андриановича», — решил он и направился к гаражу. Но далеко уйти не смог. Едва лишь кусты остались позади и Дмитрий очутился на тропинке, по которой редко кто ходил, как его окликнул один из колхозников, почему-то очутившийся тут.

— Ты куда это, Бубенец?

Тон, каким был задан этот вопрос, удивил Дмитрия. Он больше походил на окрик. Дмитрий остановился и недоумевающе посмотрел на колхозника. Тот, вместо того чтобы подойти к Бубенцу, крикнул в сторону:

— Сюда, товарищи! Он здесь!

Позади послышался топот, и на тропинку выбежало трое здоровенных парней. Всех их Дмитрий знал, был с ними в дружеских отношениях, но сегодня они вели себя странно: окружили кольцом и не один не подал руки, не улыбнулся приветливо. Наоборот, все они смотрели настороженно и даже враждебно.

— Вот ты где, — заговорил колхозник, первым окликнувший Бубенца. — А мы уж и дома у тебя побывали. Ну, пошли!

— Куда? — удивился Дмитрий. — Мне в гараж…

— В гараж тебе сегодня незачем. Пошли, там из района приехали, зовут тебя.

— Кому я в районе нужен? — не поверил Дмитрий. — Да ну вас! Некогда мне.

Но парни схватили Бубенца за руки. Дмитрий почувствовал, что с ним не шутят, что и впрямь произошло какое-то несчастье и в этом несчастии он виноват. Тоска сдавила сердце. Даже свет всходившего солнца показался Дмитрию тусклым, пепельным.